Только рядом - стр. 24
– Просто в следующий раз не рискуй так и лучше позвони мне или позови кого-нибудь пойти с тобой.
– Да, хорошо, – киваю. Он прав, мне нужно было кого-то позвать.
Приезжаем, благодарю Влада и уже хочу выйти, но он останавливает меня, уже не касается, а только просит посидеть еще.
– Я знаю, что ты взяла еще один заказ у Николая Федоровича. Если будут вопросы, звони мне, я понимаю, что ты уже подзабыла многое, – смотрит он не на меня, а в одну точку. – Если что, я помогу, старика лучше сейчас не трогать…
Смотрю на него. Он что-то скрывает, зачем он сказал последнее?
– Что с Николаем Федоровичем?
Влад опускает взгляд.
Нет! Все же хорошо, правда? Он поправляется?
– Ничего такого, ты же знаешь, он болеет…
– Влад, скажи мне правду! – требую.
Хочу схватить его за черную футболку и трясти, чтобы сказал правду, ничего не скрывал.
– Ничего, правда, – усмехается он, но все равно не смотрит на меня.
– Влад…
– Кукла…
Он улыбается мне, но эта улыбка натянутая. Фальшивая. Все его слова фальшивые. Он врет мне, ничего не хорошо. И я понимаю это по его глазам, в них грусть и вина. Начинаю тихонько всхлипывать, перед глазами встает образ мужчины. Он стал мне очень дорог. Боль поселяется где-то в душе, словно укол, пронизывая сердце. Стоит убрать иголку, и сердце начнет кровоточить. Но пусть лучше кровоточит мое, чем сердце родного человека.
– Кукла, пожалуйста, не говори ему, – тихо просит Влад, дотрагиваясь до моего лица, смахивая слезинку. – Он просил не расстраивать тебя, но анализы пришли не очень хорошие. Врачи надеются, но шансы маленькие.
Маленькие шансы… может быть, двадцать из ста, а может быть, один, один-единственный! И, возможно, последний. Слезы катятся по моим щекам, и мне плевать, что это видит Влад. Сейчас мне хочется биться головой об стену, от бессилия и безысходности. Оттого, что ничего нельзя сделать и остается только надеяться на этот один процент.
Не знаю, сколько я сижу вот так, мы молчим, каждый думает о своем.
– Хорошо, я не буду, но хочу быть в курсе всего, – поворачиваюсь к парню, смотря в его темные глаза. – Он не скажет мне, но ты должен сказать.
Давлю. Да я делаю это, но мне нужна правда. Я хочу знать, я не посторонний ему человек.
– Хорошо, но ему ты ничего не говоришь, – так же серьезно выдыхает он.
– Не буду, – качаю головой.
Я понимаю, что не стоит сейчас задавать лишних вопросов Николаю Федоровичу. Он не сказал мне о своем состоянии, значит, не хочет, не доверяет или просто не хочет вспоминать о своем недуге. Тогда я тоже не буду это делать.
Мы прощаемся с условием, что Влад напишет мне, если узнает что-то важное. Прохожу в дом, я разбита и не хочу ни с кем общаться. Мне нужно просто пережить этот сложный день.