Только представьте… - стр. 27

В ее словах была некая правота, но сейчас ему было не до того.

– Не важно. Завтра я отвезу тебя к людям, которые присмотрят за тобой, пока не станешь старше. И найдут, где тебе жить.

– Насколько я поняла, вы толкуете о приюте, майор?

Похоже, она посмеивается над ним. Кейн еще больше обозлился.

– Совершенно верно, именно о приюте. Будь я проклят, если позволю тебе здесь остаться! Побудешь в таком месте, где тебя научат заботиться о себе.

– Не припомню, чтобы меня это когда-либо затрудняло. Кроме того, вряд ли меня можно считать ребенком. Сомневаюсь, что в подобные заведения принимают восемнадцатилетних девушек.

– Восемнадцатилетних?!

– У вас не все в порядке со слухом?

Она снова ухитрилась ошарашить его.

Кейн вытаращился на сидящего перед ним сорванца: донельзя истрепанная мальчишечья одежда, серые от грязи лицо и шея, короткие черные, слипшиеся от грязи волосы. Он всегда считал, что в восемнадцать лет девушки уже становятся взрослыми, носят платья и регулярно принимают ванну. Но это чучело так же сложно принять за девушку, как его самого!

– Простите, что испортила ваши блестящие планы относительно приюта, майор.

Она еще имеет наглость злорадствовать! Нет, неплохо, что он задал ей трепку!

– Послушай, Кит… или имя тоже фальшивое?

– Нет, настоящее. По крайней мере почти все так меня зовут.

Ее веселость вдруг испарилась, и он ощутил знакомое покалывание в позвоночнике, точно такое же, как всегда перед боем. Странно. Это ощущение ни с чем не спутаешь.

Девушка упрямо выдвинула вперед подбородок.

– А вот фамилия моя – не Финни, – добавила она. – Уэстон. Катарина Луиза Уэстон.

Это оказалось последним сюрпризом. Не успел Кейн опомниться, как она вскочила и в лицо ему уставился черный зрачок револьверного дула.

– Иисусе… – пробормотал он.

Не отрывая от него глаз, девушка обошла вокруг стола. Рука, державшая оружие, не дрожала. Наконец части головоломки сошлись, и все встало на свои места.

– Мне почему-то не кажется, что вы так уж осторожны в выборе оппонента, когда в голову приходит кого-то обругать, – заметила она.

Он шагнул к ней и немедленно пожалел о своей опрометчивости: пуля прожужжала рядом с головой, едва не задев висок.

Кит никогда не стреляла в помещении, и теперь в ушах звенело. Колени неприятно тряслись, так что пришлось сильнее сжать пальцы.

– Не двигайся, пока не разрешу, янки, – велела она с деланной бравадой. – В следующий раз лишишься уха.

– Может, объяснишь, в чем дело?

– По-моему, все вполне очевидно.

– Сделай одолжение!

До чего же ей ненавистны эти едва уловимые издевательские нотки в его голосе!