Только она - стр. 35

– Дядь Саш, где мама? Почему не отвечали на звонки?

– Адель, все хорошо. Просто Вике плохо стало, когда мы приехали и ей вкололи лекарства. Она уснула. Недавно только в себя пришла, ее сейчас осматривает врач. А не брал телефон, чтоб не беспокоить тебя. Не пугать.

– Бать, ты считаешь не отвечать на звонки целый день – это не пугать? Да, она извелась вся. Мне то, что ответить сразу не мог. Или сам позвонить, объяснить. Я бы раньше к ней приехал и все объяснил. Вы вообще о ней думали или как? Это ее мать и она должна знать. – Даня, не выпуская меня из рук, повысил голос на отца, а тот лишь поджал губы и отвел взгляд.

– Я не прав, Дань, я знаю. Прости меня, дочь, – тихо прошептал он.

Мне стало жаль этой вспышки парня и совсем не хотелось, чтоб они с отцом поругались. Хотя, долю обиды я чувствовала, но все же положила ладошку на грудь Даниила, молчаливо прося успокоиться, и тихо прошептала.

– Не надо, Дань. Дядя Саша тоже переживает за маму, и не знал, как поступить. Дядя Саш, все хорошо. Просто я испугалась, что могло что-то случиться с вами в дороге или здесь. К маме можно?

– Нет, пока. Сейчас врач выйдет и зайдешь.

– Ладно. А здесь можно попить где-нибудь. Что-то пересохло в горле.

– Пойдем, здесь кафешка есть. – Шторминский – младший потянул меня в другую сторону, но, резко остановившись, поворачивается к отцу и говорит, – не забудь нам сообщить, когда можно будет навестить Викторию. Позвони.

– Я понял. Дань, – окликнул он сына. Даня остановился, но голову к нему не повернул. – Ты обещал.

– И я выполню, если сам мешать не станешь.

– Дань? – позвала я, когда мы завернули за угол.

– Что, Бэмби, – улыбнулся он мне, называя домашним прозвищем.

– Не ругайтесь с отцом. Не надо. Он любит тебя и ты его, я уверена. Не нужно ссориться.

– Он должен был предупредить тебя или мне позвонить. Должен. Она твоя мать, родной человек. И мне не чужая стала. Нельзя так… нельзя.

Мне уже казалось, что Даня говорит не о моей маме и не про сегодняшнюю ситуацию. Казалось, что он сейчас где-то далеко не со мной. Но обида и злость настолько ощутимы, что, кажется, можно погрузиться в них с головой.

Но я не задаю ему вопросов, потому что боюсь ошибиться, боюсь выставить себя глупо. Да многого я сейчас боюсь. Например, того, что он отпустит мою руку и никогда больше не притронется. Уйдет и я больше не почувствую его запаха с нотками хвойных.