Только не трогать - стр. 26
Неожиданно Майер разворачивается и смотрит вниз, прямо на меня – как почувствовал, что я за ними наблюдаю. И тут же в мою сторону поворачивается Богдан.
Я вспыхиваю, быстро отворачиваюсь и иду к своему столу. В висках стучит, мне кажется, что я и спиной чувствую их пристальные взгляды.
Двое мужчин. Один улыбается мне вслед. Другой смотрит холодным непроницаемым взглядом.
День и ночь. Свет и тьма.
Но неужели, чтобы пробраться к свету, нужно обязательно пройти сквозь тьму?
О том, чтобы уйти сегодня с работы позже всех, не может быть и речи. Майер уехал куда-то вместе с Богданом, но я всё равно здесь задыхаюсь, хочется поскорее выйти на воздух.
Ровно в шесть хватаю вещи и бегу к выходу. На улице снова моросит дождь. Кажется, что людей вокруг больше, чем обычно, но я стараюсь думать не об этом, а о Богдане. Оказывается, он совсем невысокого роста, чуть выше меня. Немного поправился со времен того видео, но это его совсем не портит. На подбородке – шрам, небольшая белая полоска на загорелой коже.
Мужчина моей мечты. Встреча, которую я ждала много лет. И при этом что-то мучительно-непонятное зудит в голове.
Но что?
Я перехожу дорогу на светофоре и вдруг застываю, увидев у идущей навстречу девочки-подростка шоколад «Милка».
«София, милая…». «Милая» – вот что не даёт мне покоя. Не то чтобы я была против такого слова, вовсе нет. Но это не похоже на Богдана. Язык его текстов не всегда простой. Например, однажды он писал о чувстве вины. О том, как порой в порыве гнева мы говорим близким людям что-то плохое, а после, когда теряем этих людей, терзаемся, но уже ничего не можем изменить. И вот он писал об этом так: «Если б знать, что жгуты едких фраз и язвительных предложений – виселица для тебя, не для них! И когда-нибудь ты задохнешься в петле сложносочинённой и сложноподчинённой вины».
Я не говорю, что Богдан всегда выражался сложно, но слова «милая» в его книгах уж точно не было. И я не предполагала, что он может сказать такое первой встречной девушке, даже если эта девушка – я. А теперь…
Внезапно сквозь уличный шум прорывается захлёбывающийся вой сирены скорой помощи – самый ненавистный для меня звук на свете. Он прерывает мои раздумья: от неожиданности земля уходит из-под ног, я нечаянно наступаю в лужу, и с ужасом наблюдаю, как пятна грязи расползаются по ноге. Злюсь на себя – прицепилась к какому-то слову, будто заняться больше нечем, и потеряла бдительность!
Ну какое значение имеет это «милая», если дело сдвинулось с мёртвой точки? Главное, что я заинтересовала Богдана. Может, он скоро снова приедет в издательство. Может, в этот раз нам удастся пообщаться подольше. Может, он даже пригласит меня на свидание. Вот об этом и надо было думать.