Только не о кино - стр. 40
А вместе с водой обрушилась на нас и весна! Со всей мыслимой и немыслимой «экологией», фауной, пернатой, водоплавающей, летающей, ныряющей, бегающей… Тучи гусей, уток, чирков, нырков всех мастей, пород и расцветок прошли над нашими головами!.. Весь этот разгул и шабаш длился дня три-четыре, от силы неделю. Потом вода прошла. Постояла и сошла. Оставив в какой-то из наших строительных ямок – малюсенькая ямка емкостью с ведро, может, чуть попросторнее – застрявшего, отставшего от ушедшего половодья, огромного, килограмма на два (на совковой лопате едва умещался) – не то карпа, не то леща, не то сазана… Наши бабы – штукатуры, не то подсобницы – его обнаружили, руками из ямки достали и в ведре унесли…
Через три-четыре дня все успокоилось, через недельку-полторы – просохло, немножко позеленело, поцвело буйным, пышными цветом, и к концу июня все уже высохло: ни единой зеленой былинки, все серо-палевое, хрустящее, шелестящее, гремящее на ветру… Береги от огня— порохом вспыхнет!..
Вот для этого «шабаша», для этих трех-четырех дней в году мы и мост строили! Остальные 362 дня вокруг нашего моста будет сушь да гладь… Божья благодать не все 362 дня будет, поменьше, будут там и вьюги-бураны зимние, и, наверно, пыльные бури летне-осенние…
Вот что значит для меня понятие «казахстанская весна»…
«… А взлетели из Аркалыка— весна. Да какая! Казахстанская!! (Аркалык всего в каких-нибудь трехстах километрах к юго-западу от моей Мариновки, от моей юности и первой встречи с Казахстаном!) И вот опять: «Вся степь – в разводьях, вся – течет! А весеннее солнышко – вечернее, к закату – бьет косыми лучами по разводьям, по воде – и под тобой на взлете: чудо! Не-га-тив! Матовый, в легкую синь… Только разводья (как сучья на негативе, если снимать кусты, деревья на фоне неба – на негативе небо будет темным, а сучья – светлыми), не просто светлые – ослепительные!.. Расплавленное – не то золото, не то платина… А дальше по степи в беспорядке раскиданы, как лоскутья рваные, разной формы и размеров – и тоже слепят, сияют – не озера – лужи, впадины с талой полой водой… А цвета? Не то красно-белого, не то бело-красного… Фантастика! Такого ни во сне, ни в «кине» не увидишь… Только с борта самолета (с западного борта, летим на юг, а место мое «Г» смотрит на запад), с борта Як-40 12-го апреля 1986-го, в 16 час. 40 мин. московского, в 19 час. 40 мин. казахстанского, в пути, во время последнего перелета Аркалык – Кзыл-Орда! Пока писал в записную книжку, отвлекся от иллюминатора, глянул – а там ровная матовая синева… Подумал: опять зима? Не-ет! Течет! Течет степь! И «сучья»-разводья под солнцем – и негатив матово-синий!..»