Только (не) мы - стр. 14

— Ты давно пишешь книги? — спросил Тони, и я уловила в его вопросе сочувствие.

— Со школы. Я всегда писала.

— У тебя не было друзей?

— Почему же не было? — возмутилась я. — Были, но… Знаешь, писателями становятся не потому, что одиноко и паршиво, не потому что хочется кому-то что-то рассказать, а некому!

— А почему же тогда?

Я только сейчас поняла, что повысила голос. Сейчас — когда Тони задал вопрос поразительно тихо, а я едва услышала его из-за собственного крика.

— Потому что писателями рождаются. Это как потребность…

— Чушь.

— Никакая это не чушь! — прогремела я уже специально.

— Чушь, — вновь повторил Тони совершенно беспристрастно, будто не пытаясь задеть, однако я была задета. — Назови своего героя Илзе.

— Что?..

— Ты слышала, — Тони вновь закурил, а я настолько возмутилась, что готова была выхватить у него сигарету и сделать с ней что-то ужасное — ткнуть зажжённым угольком в лоб Тони, чтобы он замолчал, или прожечь ему пальто.

Но я стояла, будто окаменев, облитая оскорблениями, в которых не было ничего оскорбительного, но чувствовала, что меня сейчас буквально раздели догола, содрали кожу, вынули сердце и прервались на перекур.

— Тони, зачем ты так говоришь со мной?

— Как?

— Так… так… так нахально! Цинично! Лакейски!

— Илзе, — сказал Тони ровно и безэмоционально, — ты кричишь, потому что я прав. Ты сама видишь в своём герое себя. Так почему бы тебе не назвать его своим именем? Ну, или есть мужские аналоги?

— Хватит говорить чепуху.

— Хочешь сказать, я ошибаюсь?

— Ошибаешься.

— Хорошо. В таком случае, если я ошибся, поцелуй меня.

— Ни за что, — я отошла ещё на полшага и чуть не оступилась о край тротуара.

— Ну, давай, — настаивал Тони, — иначе тебе придётся признать мою правоту.

— Это нечестно. Я должна ставить условия.

— Почему? Потому что красивая блондинка привыкла к тому, как за ней стелется шлейф готовых на всё поклонников?

— И снова ошибаешься.

— Значит, теперь с тебя два поцелуя.

— Я не собираюсь целоваться с тобой.

Тони, улыбаясь, стал приближаться.

Я, может, и хотела бы попятиться назад, но дальше находилась проезжая часть, и угодить под машину не входило в мои планы. Вместе с тем в планы мои больше не входило отталкивать Тони. Я всем видом показывала ему, что оттолкну, что ударю, начну ругаться — пусть только попробует вновь меня тронуть. Я не просто оболью его гневом, но могу даже в реку швырнуть — настолько я зла.

Однако внутренне я приготовилась целовать его с жаром, по-настоящему, наплевав на то, кто он, и кто мы друг другу.

Мы снова оказались близко-близко. Тони смотрит мне в глаза. Я ненавижу его. Ненавижу за эту нежность во взгляде, за аромат табака, который заставляет меня волноваться и дразнит желание.