Только для взрослых - стр. 2
Тяжко уговаривать себя самого, что трущееся рядом молодое тело тебе никто не предлагает.
– Можно просто Марк, – я отложил надкушенное печенье и встал, чтобы налить себе чая.
– Просто Марк? – она тоже вскочила и прислонилась к кухонной столешнице прямо рядом со мной, так что я задевал ее локтем, заваривая пакетик чая кипятком.
– И на ты.
Отодвинул локтем и открыл дверцу, чтобы выбросить блестящую обертку от пакетика, напомнившую сейчас обертку от презерватива.
– Не могу на ты, вы все-таки… в отцы мне годитесь.
И она выгнулась в спине, демонстрируя мне все свои возможности.
Неужели они в свои двадцать не понимают, как действуют на нас, еще не очень старых козлов? Как эти блядские шортики, обтягивающие ее так, что я могу нарисовать ее пизду в подробностях, не раздевая, действуют на меня?
Как и маечка…
Член держу под контролем.
У меня охуенный самоконтроль, блять!
Я могу три дня сидеть на чердаке, карауля, пока объект выйдет из дома, чтобы снять его крайне аккуратно именно в том месте, где мне удобно, и где не отследить, откуда стреляли.
Я могу смотреть в глаза человеку, пока он пьет чай, в который уже подсыпана отрава.
Я могу целовать женщину, мужа которой только что убил смертельной инъекцией, пока он отходил в туалет.
Я проходил все проверки на детекторе лжи, потому что умею сплетать правду из неправды.
Я перетрахал сотни баб, и точно знаю, что ни у кого не поперек и радуги под юбкой тоже нет.
Я делал с ними такие вещи, за которые меня бы убил любой нормальный человек.
Но совершенно непонятно, почему меня так дергает это юное тельце, едва прикрытое двумя белыми тряпочками. Неужели старость пришла, бес в ребро, требуется молодуха для ярости духа?
Возвращаюсь с чашкой на диван, и Анька вновь пристраивается рядом, как будто уже застолбила место рядом со мной. Наклоняется вперед, тянется к вазочке с печеньем, и с моего места ее выгнутая спина и попка в форме сердечка, беззастенчиво выглядывающая из-под края шортиков образуют ровно такой вид, какой был бы, если б я ее ебал раком.
Член дергается: «Ну что ж ты, давай засадим!»
Пиздец. Никогда не говорил с Марком-младшим, считал это инфантилизмом.
Но сейчас у него явно свое, отличное от моего мнения.
Я хочу спокойно пустить пулю в затылок Денису и уйти в снятую двумя этажами выше подставную квартиру, вылежать там недельку, пока не угомонятся.
Он же хочет раздвинуть эти румяные сладкие булочки и ворваться в шелковую тесноту. Да так, что у меня дыхание перехватывает.
– Марк, а ты как с папой познакомился? – спрашивает Анька, выпрямляясь и раздвигая ноги, чтобы оседлать подлокотник как огромный толстый хуй. Ее бедро теперь трется о мое, но не это меня сейчас волнует сильнее всего.