Тохино #летобезинтернета - стр. 6
Глава третья. Постава подстав
Вырубить будильник у Тохи не получилось. А вы попробуйте выключить петуха, который взгромоздился на забор и орёт, как будто его в кастрюлю с кипятком засунули! Мстительно мечтая о курином супе, мальчик слез с печки, которая, кажется, до сих пор хранила вчерашнее тепло. А, нет, это баба Нюра снова затопила печку, чтобы у правнука был горячий завтрак – гречневая каша с молоком и топлёным маслом и тёплый белый хлеб, который пах просто умопомрачительно. Старушка тихо дожидалась, пока Тоха проснется, да заодно вязала круглый коврик из разноцветных обрезков ткани.
– Проснулся, касатик? Доброго утра! Петя-петушок тебя разбудил? Это ничего, бывает. Жара будет – днём поспишь, а пока вот покушай, подкрепись. Одёжу возьми в шкафу, там от твоего батьки да от его братьёв много чего осталось, – ласково заворковала баба Нюра, приветствуя заспанного правнука.
Тот как мог вежливо откликнулся и, сходив на двор (никаких удобств тут, даже туалет на улице!), принялся за нелёгкое дело – укрощение умывальника. Этот предок Мойдодыра был похож на продолговатую кастрюльку, в дне которой была проделана дырка: в неё был вставлен штырь, и его надо было ладонью поднимать вверх (внутрь) – только тогда по нему текла вода. Чтобы умыться, надо было ухитриться набрать полные ладони. При этом много воды лить было нельзя: внизу, под умывальником, стояло ведро, и его приходилось выносить на улицу и выливать, иначе избе грозил потоп. Да и в сам умывальник постоянно надо было подливать воду, которую набирали в колодце на огороде. В общем, кошмарно и жутко неудобно. Зато вода не пахла хлоркой, её можно было пить прямо из колодца, не фильтруя и не кипятя.
Кое-как умывшись, Тоха плюхнулся за стол, в один присест уничтожил завтрак, поблагодарил бабу Нюру и только тогда поинтересовался:
– А где папа?
– Так а он уехал. Он же с тобой балакал, – отозвалась бабушка, убирая со стола. «Говорил то есть», – перевёл сам для себя Тоха и только потом опомнился:
– Куда уехал? И не говорил я с ним…
– Ну, значит, со сна не помнишь. А уехал в город, тебя со мной оставил. Погоди, там бумажка тебе в передней лежит…
Баба Нюра принесла ему сложенный пополам листок, вырванный, наверное, из блокнота. От записки пахло отцовской туалетной водой.
«Тоха, мне надо срочно уехать по работе. Когда заберу тебя, не знаю. Заботься о бабе Нюре», – вот и всё. Несколько строчек – и бездна неизвестности.
– Он сказал, когда вернётся? – стараясь держать себя в руках, спросил Тоха. Доставать смартфон не было смысла, тут ведь не было связи.