Тогда в Иудее… - стр. 10

по каменистой почве улицы, подошло подкрепление, ворота раскрылись. В них хлынула толпа торговцев и покупателей дров. Более состоятельные люди и слуги из богатых домов гнали ослов, на которых они нагружали тяжелые вязанки. В толчее, возникшей в воротах, ослы испуганно ревели. Стоящие там продавцы стали укладывать на пыльную обочину вязанки дров и хвороста. Продавец трав – высокий худой человек в грязной синей симле – доставал из корзины пахучие пучки. Больше всего было пучков сильфия – любимой пряности горожан.

Среди торговцев был и Фесда, которого соседи звали Дисмас. Это прозвище получил его отец, переселившийся в Иерусалим из маленького поселения около Ямнии. На вопрос: «Где его родина?» – он всегда отвечал: «Я пришел со стороны заката». Как и все переселяющиеся в большой город, отец Дисмаса мечтал разбогатеть и, как многие из них, разорился. Единственное, что он сумел, – это купить небольшой домик у самой стены, недалеко от Дровяных ворот. Фесда-Дисмас пришел к воротам, неся большой плетеный короб, заменявший ему торговую лавку. Он имел постоянное место для торговли, за которое платил декуриону по оболу39 за каждую седмицу. Фесда подошел к своему месту, поставил на землю свой короб, открыл его и, достав, разложил на крышке короба свои немудреные товары. На плетеную из ивы крышку легли мешки разных размеров из старой линялой ткани. Эти мешки из обрывков и лоскутьев, собранных на улицах или купленных за одну лепту, шили его жена и две дочери. Рядом легли оселки, куски кожи, обрывки веревок и бесформенные куски железа. Разложив товары, Фесда присел на корточки и стал ждать покупателей. Глядя на проходивших мимо него людей и животных, Фесда тихо про себя молился Иегове, чтобы тот проявил милость и позволил ему заработать сегодня хотя бы два денария. Один денарий вместе с пятью отложенными ранее пойдет к шулхани40. За них шулхани даст три храмовых шекеля, чтобы уплатить храмовый налог, как положено каждому иудею. Еще одного денария хватит, чтобы обеспечить Седер41, то есть купить вина, горьких трав, пшеничной муки для мацы и ягненка или хотя бы его часть. Краем уха Фесда-Дисмас ловил раздраженные возгласы продавцов и покупателей. Люди были недовольны поздним открытием ворот. Ругали новые порядки, вспоминали прошлые лучшие дни. Кто-то высоким голосом утверждал, что при Хасмонеях ворота открывались, когда появлялся первый путник. Другой, кого Фесда не видел, утверждал, что ворота открывались с первым лучом солнца при Антипаре и его сыне Ироде. Кто-то уверял, что римляне нарочно поздно открывают ворота, чтобы люди толкались и давились, тем самым унижая иудеев – настоящих хозяев города, – ведь не римлянам, а царю Давиду подарил Иегова город иусеев.