Точка пересечения - стр. 7
– Алекса – услышала она строгий голос – Нам пора, иначе опоздаем на работу.
В тоне его голоса отчетливо звучали обидчивые нотки, но она целенаправленно их проигнорировала. На секунду её даже охватило чувство удовлетворения, но она тут же устыдила себя за это.
– Я жду тебя на улице – сказал Джим и, не поднимая взгляда, вышел из дома.
Алекса как ни в чем не бывало доела бутерброд, с наслаждением запив его чаем и подошла к зеркалу. Угловатая, худая девочка, совершенно не выглядевшая на свои восемнадцать лет, недовольно взглянула на неё своими зелеными глазами и тут же резко отвела взгляд. Только надев огромный, широкого фасона пуховик, шапку и выпустив из -под ворота ярко – красные кудри, Алекса удовлетворенно кивнула.
– Необъятные размеры этого пуховика совершенно сбивают с ног, – сказал Джим дружелюбно – Ты похожа на нашу тетю Зилу. Помнишь её?
– С большой грудью, огромными бедрами, словом, с дородными формами?
– Да-да.
– Отлично! – Алекса довольно улыбнулась, не обращая внимания на озадаченный взгляд брата.
Ещё не женщина, но уже и не девочка, Алекса стеснялась своей мальчишеской нескладности и худобы. Все её сверстницы уже года два как обзавелись плавными изгибами и только она одна, во всем поселке, походила скорее на мальчика, нежели на девочку. «Как хорошо, что сейчас зима, – подумала Алекса – Время больших свитеров и широких пуховиков, умело смягчающих угловатости».
Кафе «Последняя надежда» выплыло перед ними через пять минут. Алекса не раз дивилась фантазии человека, давшего заведению такое пессимистичное название, однако сейчас оно очень даже подходило. Оранжевая краска на металлических углах здания облупилась, а его деревянная основа за 50 лет так сильно покосилась, что, пожалуй, на возвращение кафе былой популярности можно лишь надеяться. «И правда, – подумала Алекса – Последняя надежда то ли на внезапные инвестиции и реконструкцию, то ли на здравый смысл управляющего и экскаватор -разрушитель. Забавно, экскаватор-разрушитель…Вот кому пришло в голову его так назвать?».
– Только не разбей ничего – подколол её Джим и быстро исчез на кухне. Перспектива получить подносом по голове его не прельщала.
Джим работал в кафе посудомойщиком, подрабатывая ещё помощником медбрата в больнице, что Алекса называла пустой тратой времени. Говорила она так не потому что являлась законченной эгоисткой или безнравственным чудовищем, а потому, что, по её мнению, Джим заслуживал большего.
До аварии, после которой они с братом превратились в сирот, Джим учился на бакалавриате, в дальнейшем рассчитывая поступить на медицинский факультет. Однако после первого успешного года и почти сразу после гибели родителей, он бросил учебу. Алекса не видела его почти год после смерти родителей и разочаровалась, услышав от всегда сдержанного на удовольствия брата: «Я расклеился и прокутил все деньги, отложенные на обучение». После аварии, в которой она чудом выжила, врачи год восстанавливали её психологическое здоровье, тогда как старший брат, её опора и защита пытался забыться на алкогольных вечеринках, убежав и от сестры, и от самого себя. Не ожидая подобного от рассудительного, благоразумного Джима, внутри Алексы что-то надломилось и не срослось до сих пор. Её снедали горечь за Джима и одновременно стыд, который ещё именуют разочарованием.