Точка перехода - стр. 26

ею. Причем не обязательно устанавливая прямую зависимость, чаще всего косвенную, мотивационную. Ведь даже у вас Ирак прекрасно показал, что танки, пушки, самолеты – очень неэффективный инструмент контроля. Пусть и самые современные. А если ты еще вспомнишь, что большинство иных обладают настолько продвинутыми возможностями в маскировке, то как ты можешь быть уверенным, что ваши правители – люди? – Седой внезапно замолчал, некоторое время всматривался в Михаила, а затем махнул рукой и пробормотал: – Черт, кому я объясняю… – После чего сделал еще один глоток.

А Михаил напряженно размышлял над его словами. Спустя минуту его лицо озарилось пониманием, почти сразу перешедшим в испуг.

– То есть ты хочешь сказать, что Ельцин… – с замиранием сердца начал он.

И Седой поперхнулся чаем.

Миша несколько мгновений сидел, озадаченно пялясь на кашляющего инопланетянина, потом поднял руку и хлопнул его по спине. Седой громко кашлянул и остановился.

– Спасибо, – напряженно просипел он и кашлянул еще раз. – Уф, ну ты даешь!.. Не думал, что из моей информации можно сделать столь однозначный вывод.

– А какой еще? – угрюмо бросил Михаил. – Сам же сказал, что нами управляют…

– Ничего такого я не говорил, – примирительно улыбнулся Седой, – просто намекнул, что ты можешь о чем-то не знать, хотя на самом деле все уже происходит.

– Так может или происходит?

– Расслабься. – Седой хлопнул его по плечу. – Пока – нет. То есть некоторые из цивилизаций уже давно, несколько десятилетий, сотрудничают с вашими властями. Например, Эббо или Серые. Но пока вы и сами еще в игре.

Михаил облегченно выдохнул. Седой задумчиво качнул головой:

– Слушай, а почему ты так переживаешь-то?

Миша удивленно покосился на него:

– Ну как же? Будут еще всякие зеленокожие нами командовать! В рабство нас, того… ну, ты же говорил.

Седой усмехнулся:

– Ну, если ты опасаешься того, что попадешь на хлопковые и табачные плантации, где под палящим солнцем и понукаемый бичом надсмотрщика будешь собирать урожай, могу тебя успокоить. Такого рабства там, – он ткнул пальцем вверх, – уже давно нет. А то, что считается рабством у нас, могу сказать совершенно точно, тебе лично принесет столько и таких благ, причем благ именно в твоем представлении, что ты даже себе представить не можешь.

– Это каких таких благ?

– Ну, скажем, ты избавишься от большинства болезней, сможешь прожить лет на семьдесят – сто больше, тебе станут доступны путешествия не только на Оку или в Турцию, а в гораздо более далекие и интересные места… ну и многое другое. Скажу тебе честно, очень многие ваши политики, олигархи и светский планктон с радостью бы ринулись в подобное рабство. – Он замолчал, с интересом глядя на Мишу. А тот, наморщив лоб, напряженно переваривал услышанное. Что-то тут не стыковалось. Если рабство предусматривает все вышеизложенное, да еще и сверх того, что Седой скрыл под словами «и многое другое», то что же это за рабство получается?