Точка Омега - стр. 20
Будто не могла без крайностей: либо – либо. Либо рецидивист, либо борец за правду и справедливость.
Версия: хотела, прежде чем на юридический поступить, поближе жизнь узнать, среду эту… Тоже возможно, хотя ничего поначалу про юридический не говорила. Нет, учиться она, несомненно, хотела, но там ли? Однако именно так – сюда ее относило: сначала тюрьма, потом суд, затем, совсем недолго, милиция, где она, кстати, и познакомилась с Валеркой, который как раз учился на юридическом, сначала на очном, потом на заочном, а после совсем ушел – и из университета и из милиции. Сюда относило, но и здесь не получалось.
В суде тоже долго не задержалась, и не потому, что не хотела, у нее как раз хорошо получалось, с ее сметливостью и добросовестностью, ею как секретарем очень довольны были – исполнительная, вдумчивая. И старательности не занимать – умела выкладываться. С судьей, с Рязановым, хорошие отношения, он даже к ним домой заходил как-то, по делу, и Тамару, пока та на кухне чай готовила, хвалил. Без нее, сказал, ему бы гораздо труднее было, а с ней спокойно – уверен, что все будет сделано как нужно. И вообще очень важно, когда рядом единомышленник, особенно в их сфере. Сам Рязанов, уже в летах, впечатление производил серьезное. Даже в манерах чувствовалось что-то внушительное, веское – судья, одним словом.
Ей как матери, естественно, приятно, она тогда вдруг ощутила неслучайность Тамариного тяготения: не просто относило, а сама… Значит, и учиться потом смогла бы, на том же юридическом. Ей даже в суде особую рекомендацию при хорошем отношении вполне могли дать. Ей тогда сам Рязанов сказал, в отсутствии Тамары. Успокоил ее. Да и суд все-таки другое дело – не то что тюрьма, та представлялась чуть ли не последним местом на земле, про2клятым. Даже если ты не заключенный или там подследственный, а только работаешь, все равно как бы печать отверженности.
Тамара вроде тоже стала повеселей: Рязанов сказал, Рязанов попросил, мы с Рязановым… Если б это «мы» еще продлилось, не прервалось так внезапно и неожиданно! Впрочем, так ли уж неожиданно?
Мрачная стала приходить, с каждым днем все мрачней. Неприятности? Нет, не у нее, впрочем, и у нее, хотя на самом деле у Рязанова. Больше ничего нельзя было добиться. Но что Рязанов скорей всего уйдет, это она из нее вытащила. Так и случилось. И Тамара после его ухода совсем недолго проработала, тоже не захотела оставаться. Такой суд ее не устраивал. Какой такой? А такой, где не закон, а черт знает что! Все время на судью давят, звонят, предписывают, что надо и что не надо, откуда тут справедливости взяться? Вот Рязанов и не захотел. И правильно, потому что невозможно.