Точка невозврата. - стр. 4
– Младенчиков долго растить. А дети, способные сказать "мама" уже считаются разумными и запрещены для стирания и перезаписи. К тому же, маленькое, толком не сформированное тело может повредить подселяемую личность.
Голос был холодным и отсутствующим. Агату передёрнуло. Она никогда не была трепетной гуманисткой, но рассуждать о детях как о жёстких дисках для записи информации даже ей казалось цинизмом.
– Тогда почему всех не делают такими как ты? – Агата дёрнула головой, прогоняя видение колыбелей с молчаливыми младенчиками, бросающими из-под насупленных бровей колкие взрослые взгляды.
– Потому что синтетическое тело тоже опасно. Оно обладает слишком большой регенерацией и живучестью. Как думаешь, какой шанс прожить несколько сотен лет и не уехать крышей? К тому же, синты стерильны. Никаких кровных связей, слабый уровень эмпатии.
Агата поспешно кинула, больше желая прекратить неприятный разговор.
В Нижнем синты были почти такой же редкостью, как натуральная картошка в забегаловках. В их районе не думали о самоидентификации возвращенцев, правах синтетиков и прочих придумках буржуев из Верхнего.
В Нижнем думали о том, как не сдохнуть с голоду, чем заплатить за регистрацию по месту жительства и сможет ли желудок переварить бурду, по составу не сильно отличающуюся от тарелки, на которой ее подали.
– Меня ты зачем выдернул? – хмуро поинтересовалась она. – О крутости синтов втирать?
– Наоборот, – Щёголь дёрнул уголком рта и поморщился. – Мне требуется помощь именно из-за того, что я синтетик.
Агата напряглась. Начало ей не понравилось. Щёголь ощерился, подтверждая догадку:
– Мне нужен человек с чистым телом, без единого импланта. И без чернухи в биографии. Оказалось, клафелинщица из Нижнего – самый подходящий по этим параметрам персонаж. Можешь сильно не дёргаться, у тебя нет выбора. Твоя хозяйка аннулировала регистрацию. Теперь ты нелегалка. Как только выйдешь из машины, окажешься под прицелами дронов. Но не волнуйся, я помогу. Если ты поможешь мне.
Агата тихо выругалась и бессильно сползла вниз по сидению.
***
Под ногами похрустывали мелкие камушки. Агата остановилась перед увитой металлическими завитками калиткой и глубоко вдохнула. Сердце стучало о рёбра как припадочное.
Деревня невозвращенцев – почти заповедник – тонула в зелени. Голову кружило от обилия запахов. Агата потянула носом воздух и поморщилась. Пахло сыростью, и чем-то прелым, забивающим носоглотку, текущим по горлу сладковато-горькой пакостью.
Агата чихнула. Пальцы крепче стиснули ручку саквояжа. Ей позволили собрать нехитрые пожитки и даже купили сумку. Маленькую, без встроенного вакууматора, но раньше у Агаты не было и такой.