Тьма в хрустальной туфельке - стр. 34
Элеонора утёрла глаза и досчитала до сотни, желая удостовериться, что всё было тихо. Потом она тихонько прокралась к дальнему концу коридора и постучала в спальню Чарльза. За дверью она услышала шорох и грохот, но те тотчас же прекратились. Элеонора снова постучала – было тихо. К горлу подкатил комок. Она вернулась в свою комнату.
На следующее утро она обнаружила под своей дверью записку, написанную округлым почерком Чарльза. У него были какие-то срочные дела в Оксфорде, и потому он должен был отбыть немедленно – за три месяца до поступления в университет. Чарльз предложил ей выбрать любые книги в его комнате, а ещё – забрать жестяную коробку с имбирным печеньем, которую он прятал под кроватью. Он обещал писать ей каждую неделю. Элеонора выбежала, чтобы попрощаться, но Чарльза уже не было.
Он не писал. Элеонора пыталась убедить себя, что он был просто очень занят. Но дни складывались в недели, в месяцы, а потом и в годы, и она поняла, что Чарльз не собирался писать. А теперь она снова стояла на пороге его комнаты, сжимая в руках ящик с принадлежностями для уборки. Рядом стояла Ифе. Через пару недель ей придётся посмотреть в глаза Чарльзу и спросить, почему он так ни разу и не написал ей.
Элеонора одёрнула себя. Теперь в её распоряжении были желания. Через пару недель её уже не будет в особняке Гранборо. Она будет где-нибудь в прекрасном изысканном месте поедать фазанов и лобстеров, приготовленных специально для неё, и Чарльзу повезёт, если она вообще соизволит его заметить.
Девушка толкнула дверь.
Комната Чарльза была похожа на лавку старьёвщика.
За три года, что он провёл вдали от Гранборо, Чарльз ни разу не приезжал домой, и Элеонора ему завидовала. Каникулы в университете он проводил с друзьями или участвовал в экспедициях своих профессоров. Он побывал везде – на Шотландском нагорье, где стрелял оленей, запутавшихся в пурпурном вереске и зелёном папоротнике. В Венеции, где попивал красное вино, сидя на балконе палаццо, глядя, как воды баюкали город. В руинах Помпей, любуясь, как солнце золотило пепельно-белые камни. Но каждый раз, когда он переезжал в новое место, он покупал все сувениры, какие только находил, и отправлял их в особняк Гранборо.
– Пресвятые угодники, – проговорила Ифе, прислонив щётки к стене. – Где он только нашёл весь этот хлам?
В изножье кровати с балдахином выстроились оловянные кружки, украшенные орнаментом. С фарфоровых тарелок, некоторые из которых были уже разбиты, подмигивали нарисованные руины и поля. Треснувшая бутылка из венецианского стекла лежала на боку рядом с пыльным леденцом, коробкой ирисок и четырьмя разрисованными банками для печенья. Вокруг валялись шейные платки, носовые, а ещё – шарфы из французского шёлка, ирландского льна и индийского хлопка. Целая коллекция!