Тьма - стр. 7
– Я готов, Щенок, – сказал Одноглазый.
– Для такого старого пердуна ты отдышался довольно быстро.
– Ну-ну, Щенок, тебе бы только зубоскалить. Сам-то ты черта с два дотянешь до старости, а потому и не узнаешь, каково это, когда вместо заслуженного уважения к своим сединам приходится выслушивать насмешки от пустоголовых молокососов.
– Брось, старина. Ты цепляешься ко мне только потому, что Гоблина под рукой нет.
– И куда только этот поганый коротышка запропастился?
Я знал куда. Во всяком случае, думал, что знаю. Я ведь «блуждал с духом». Впрочем, Одноглазому знать об этом не полагалось, и посвящать его в это я не собирался.
– Ладно, шустряк. Берись-ка за эти поганые носилки.
– Я-то знаю, что ты задумал, Щенок. Хочешь наслаждаться жизнью, словно хорек.
Мы рывком подняли носилки. Копченый что-то пробулькал, и из уголка его рта потекла пенистая слюна.
– Поторапливайся. Мне надо будет прочистить ему рот, а то он, неровен час, захлебнется.
Одноглазый вздохнул. Тяжело ступая, мы спустились вниз. Копченый хрипел, словно захлебывался. Ударом ноги я распахнул дверь, и мы, даже не взглянув, есть ли кто снаружи, вышли на улицу.
– Кладем его, – резко сказал я. – А потом прикрой нас. Мне придется о нем позаботиться.
Как знать, вдруг кто-то за нами подглядывает. Таглиосские ночи полны любопытных глаз. Все хотят знать, чем занимается Черный Отряд. И следует предположить заранее, что среди любопытствующих могут оказаться и те, о ком нам ничего не известно. Сумасшедший дом, да и только.
Опустившись на колени рядом с носилками, я повернул голову Копченого набок. Она кувыркнулась так, будто у него не было шейных позвонков.
– Т-с-с, – шикнул Одноглазый.
Я поднял глаза. Караульный – здоровенный шадарит с фонарем в руках – направлялся в нашу сторону. Ночные караулы были одним из нововведений Старика. Предполагалось, что таглиосцы нацелены на борьбу с вражескими лазутчиками, но сейчас эта задумка оборачивалась против нас.
Солдат в тюрбане прошел так близко, что задел меня своими шароварами. Однако он ничего не заметил.
Вообще-то Одноглазый – колдун посредственный. Но ежели приспичит, у него получается совсем неплохо.
Копченый опять что-то пробулькал.
Шадарит замер и оглянулся. Глазищи у него вылупились так, что между ними и бородой и промежутка не осталось. Знать не знаю, что там ему привиделось, но он торопливо коснулся пальцами лба и прочертил ими полукруг, закончив его над сердцем. Весь Таглиос верил, что этот жест оберегает от зла.
– Что ты сделал? – спросил я.
– Какая разница, – буркнул Одноглазый. – Не забивай башку чепухой. Давай-ка лучше поскорее загрузим эту тушу, пока тот малый не созвал сюда всю ораву.