Ткань Ишанкара - стр. 56
– Отпускай меня. Встретимся в нигде, Йен.
’Т Хоофт шевельнул пальцем, и рана на руке мгновенно затянулась. Сэл растворился в воздухе.
Сэр Котца взглянул на мага, затем на Горана, хлопнул веером по коленке и с облегчением произнес:
– Ну вот и славно! Думаю, больше мы эту тему поднимать не будем.
Горан не верил в происходящее. Он посмотрел на Наставника и, словно хет Хоофта не было сейчас рядом, обращаясь к нему, сказал:
– Он даже не спросил, как ее зовут!
Сэр Котца на секунду прикрыл глаза, словно Горан был маленьким ребенком, который в очередной раз не понял слово «нет» и начинал злить родителей.
– Горан, дорогой, ты сделал все, что мог. Ты боролся, но проиграл. Учись проигрывать с достоинством. Ты будешь хорошим Ректором Ишанкара. Я буду тобой гордиться.
Сэр Котца с полупоклоном в обеих руках протянул Горану веер.
Горан встал, поклонился Ректору, с почтением принял веер из его рук, выпрямился и посмотрел ему в лицо. Сэр Котца улыбался. Горан улыбнулся в ответ и надавил на веер с обеих сторон. Тонкие бамбуковые пластинки треснули, и веер переломился пополам. Горан бросил обломки Ректору под ноги, еще раз поклонился, прижав руку к сердцу, и вышел из дома вон.
Ректора Магдалена не провожала. Он ушел сам, улыбаясь во все лицо, и аккуратно притворив за собой дверь. Ее муж поднялся наверх в кабинет, к тишине, своим непонятным книгам и иллюзорному аквариумному покою. Гостиная опустела, словно тут никогда не было ни Горана, ни Ректора, ни Сэла, и никакого разговора.
Магда тихо покинула кухню. Она поставила поднос с пирожками на столик возле кресел и присела на валик дивана.
Горан забыл свою дверь. Он так внезапно и быстро ушел, грубо нарушив правила Церемониала… Он был не просто расстроен. Магде казалось, что блеск, который она заметила у Горана в глазах, когда он стоял на пороге ее дома, исчез, как исчез и смысл жизни, который он недавно будто бы обрел. Горану не нужен был Ишанкар, у Горана наконец-то появился кто-то близкий. Магдалена понимала его так, как может понимать другого человек, абсолютно не владеющий магией. Горан готов был обменять свою жизнь на бремя Ректора Ишанкара только ради этой девочки, имени которой ее муж, действительно, так и не спросил.
Магда еще какое-то время посидела, вспоминая подробности этого странного разговора, а потом встала и подошла к Горановой двери. Было в ней что-то неправильное. Ни чудовищная резьба, ни странный сюжет, ни сам выбор полотна для подобного творения не смущали Магдалену. Она не чувствовала магии, но была твердо уверена, что это неправильная дверь. Ей хотелось убрать ее из своей прихожей, но она не могла отвести от нее взгляд. Резьба завораживала, и от понимания этой непонятной власти над своим сознанием становилось страшно и печально одновременно. Магда дотронулась рукой до застывших в диком танце змеев, и ей почему-то стало жалко этих тварей. Они были не способны любить и сострадать. Магда слегка погладила указательным пальцем разрубленное пополам чудовище по шершавой спине, словно не зная, как оно отреагирует на такое проявление нежности, и вздохнула. Она не могла этого объяснить, но была уверена, что изначально дверь выглядела по-другому: резчик наверняка задумывал не эту несуразицу с Богоматерью и монстрами. Дверь преобразовал Горан. Это он создал этих ужасных ящеров, закрываясь от своих истинных чувств, но он любил их и ни за что не стал бы рубить их пополам. Это сделал третий человек.