Тито и товарищи - стр. 24

В середине марта 1936 г. Вальтер перестал работать в Коминтерне. Причины этого не вполне ясны, но, по всей видимости, он тогда прослушал курс лекций о тактике ведения партизанской войны, организованный Коминтерном в так называемой «партизанской гимназии» в Рязани. Тем временем началась гражданская война в Испании, и Советский Союз принял в ней участие на стороне республиканского правительства. Сталин провозгласил: «Дело Испании – это дело всего прогрессивного человечества». Поскольку было необходимо остановить «контрреволюцию» путчиста генерала Франсиско Франко, пользовавшегося поддержкой Гитлера, Муссолини и Ватикана, он приветствовал отъезд на испанский фронт свободомыслящих добровольцев, объединенных в интернациональные бригады. Обязанностью Вальтера стала их вербовка в Югославии, где он появился в августе 1936 г. в облике элегантного австрийского туриста, направляющегося в Далмацию[127]. А уже в конце месяца он вернулся в Москву, поскольку известно, что он принял активное участие в обсуждении внутреннего положения в КПЮ. Он предоставил кадровикам ИККИ ряд сведений «о членах и кандидатах в члены ЦК», при этом не скупился на критические замечания, хотя и не скрывал их положительных качеств. Во всяком случае, он никого не обвинил в троцкизме, что в те времена в Москве было бы смертельно опасно. На основе разработанных предложений комиссия под председательством Димитрова 19 сентября приняла решение перевести оперативное руководство КПЮ на родину, а за границей оставить только представительство, которое должно осуществлять связь с Москвой, работать среди эмигрантов и издавать партийную литературу. Секретариат поручил Мануильскому и отделу кадров подготовить проект по вопросу о составе партийного руководства[128].

Через неделю, 25 сентября, секретариат ИККИ, во главе которого тогда стоял Эрколи (Пальмиро Тольятти), обсудил вопрос о «вине руководящих товарищей» КПЮ в сложившихся обстоятельствах и назначил для расследования этого дела особую комиссию в составе трех человек[129]. Вальтер 16 октября написал для нее длинное донесение, в котором подверг критике кадровую политику, проводившуюся до того времени партийным руководством. Он считал, что на ключевые посты, имевшие решающее значение для работы на родине, оно выдвигало не проверенных людей, а тех, о ком имело сведения из вторых рук. Поэтому среди них оказались корыстные люди и провокаторы. Также ЦК вовремя не отозвал партийцев, находившихся под угрозой ареста, что привело к тому, что на допросах они «предали». Вину за всё это он возлагал главным образом на Горкича, который слишком легковерен и ставит палки в колеса людям, желающим работать. Для исправления положения в партии он предлагал, чтобы за отбор кадров отвечали максимум два члена Политбюро, которые должны позаботиться о назначении на ключевые посты зрелых товарищей, заслуживающих доверия не только из-за политических убеждений, но и благодаря своему опыту. Поэтому нужно послать из Москвы на родину всех старых коммунистов, пользовавшихся известностью в массах и имевших контакты как с социал-демократами, так и с «мелкобуржуазными» группами. Они будут незаменимы для создания единого рабочего и антифашистского народного фронта. При этом он зашел настолько далеко, что даже упомянул о двух товарищах, исключенных из партии, да еще и достаточно жестко высказал свое мнение по поводу недостатка конспирации в самом Коминтерне: в курсе его конфиденциальных дел были люди, которым не положено было о них знать. Полемизируя с Горкичем, который предлагал оставить за границей двух партийцев, он полагал, что будет достаточно одного, чтобы предотвратить опасность формирования двух противоборствующих руководящих центров – за границей и дома. За границей пусть останется Горкич с небольшим техническим аппаратом и одним товарищем, не входящим в ЦК, – последний должен стать редактором партийной газеты