Тиски - стр. 14
Я пытаюсь закрыть ее рот поцелуем, но она вырывается и отталкивает меня.
– А ты тусуешься с этими двумя неудачниками, хотя понимаешь, что выше их на голову! До каких пор ты будешь прятаться за своим пультом?! – Она уже кричит.
И тогда я тоже взрываюсь.
– Да, мне нравится работать в «Орбите»! – ору я. – Такой вот я урод! Мне нравятся эти люди! И я доволен своей жизнью. Мы с тобой по-разному смотрим на музыку, Маша. Для тебя она – способ утвердиться в мире, а я ею живу. Музыка течет в моих жилах вместо крови. Я играю не для известности и не чтобы пролезть в телевизор – я просто не могу по-другому. Это мой способ жить.
– Пять лет, – холодно цедит Маша. – Через пять лет у тебя пройдет этот мальчишеский восторг. Тебе надоест «Орбита», твои поклонники вырастут, и их место займут другие, и ты будешь развлекать их, подстраиваясь под их вкусы и желания. А потом устанешь. И превратишься в не сумевшего реализовать себя тридцатилетнего старика, желчного и ядовитого. Пульт, вертушка и колонки станут твоим разбитым корытом. Если, как ты говоришь, креатив бьет из тебя – выплесни его в мир, а не в сотню провинциальных гопников. Вырвись из этого болота!
– Ты тоже здесь живешь, – пытаюсь я ее осадить.
– Да. Но, в отличие от тебя, не собираюсь оставаться в этой помойке.
– Помойка? Получается, я с помойки, друзья мои с помойки?
– Денис, извини, я не то хотела…
– Но сказала именно это. Мама моя с помойки, да? – В глубине души я понимаю, что цепляюсь за фразу, чтобы перевести принявший нежелательный оборот разговор в другое русло. Я ведь знаю, что Маша права. – …Но я родился здесь, в этой помойке, я здесь живу!
Повисает пауза.
Мы надуваемся. Замолкаем и расходимся в разные углы студии, каждый в свой.
Маша садится к компьютеру и работает со своими снимками, но по скорости, с какой один снимок сменяет другой, я заключаю, что она просто делает вид, что занята, а в уме продолжает этот бесконечный и безрезультатный спор.
Я влезаю в наушники и провожу пальцами по ребрам компакт-дисков в правой стойке. Здесь я расположил классику, в то время как левая пестрит новьем. Палец скачет с «U-2» на Боуи, с «Soundgarden» на «Outkast», с «Pink Floyd» на Принса. Вот. Послушаем «Парад».
Через три минуты я снимаю наушники и выключаю музыку.
Эти ссоры меня изматывают, даже не сами ссоры, когда в запальчивости вываливаешь все, даже о чем и не думал никогда, с единственной целью – ущипнуть побольнее близкого человека, а наступающая следом холодная война, когда диалог продолжается в мертвой тишине, и это в тысячу раз гаже.