Тишка&Барабашка. Челендж на выживание - стр. 4
Легкое сотрясение мозга, хотел поправить его Максим. Но промолчал.
– Налицо факт нанесения телесных повреждений. Если от вас поступит заявление, мы привлечем гражданина Бугаева к уголовной ответственности. Вы будете подавать заявление?
– Нет, – покачал головой Максим. – Я сам во всем виноват, полез на рожон.
– Да? Ну, тогда у меня к вам вопросов нет, – облегченно вздохнул лейтенант.
Видно, не очень-то хотелось ему возиться с «неким гражданином Бугаевым».
В тот же день Толика выпустили из камеры предварительного заключения, но в часть, где он служил, телегу накатали.
Только это было давно и как будто в другой жизни.
– Бугай из отпуска прикатил, – услышал он за спиной голос «деда».
Не все, значит, бросились обниматься с Толиком.
– Везет чуваку, – отозвался второй голос. – На конкурсе первое место взял, домой отпустили. А ведь «замполлитр», мать его за ногу, грозился его дальше ворот КПП не отпускать.
– Ну да, в прошлый раз он в отпуске хрена одного отмудохал. Еле-еле от ментовки отмазался.
Хрен – это он, Максим.
Столпотворение вокруг Толика пошло на убыль.
– Эй! – заорал на Максима кто-то. – Чего остановился? Играй!
– А у нас тут че, музыкант, блин на хрен, нарисовался? – загоготал Толик.
Он был, похоже, навеселе. Дослуживал последние месяцы, ему все можно.
– Да чувак тут один, козырно, бля, играет. Слушай, Бугай, да он же твой зема, гадом буду. Из Грибовска. Точно, из Грибовска!
– Да ну! – Толик подошел к Максиму и в упор посмотрел на него.
Его глаза хищно сузились. Конечно же, он узнал его. Максим даже приготовился отбить удар, если получится.
Толик молчал. В его глазах отразилось тугое напряжение мысли. Наконец он сказал:
– Да это, бля, мой лучший кореш! – Он выхватил из рук Максима гитару, небрежно отбросил в сторону и полез обниматься. – Любого урою, кто хоть пальцем его тронет!
Максим думал, что он придуривается. Пригрел, чтобы больнее потом ужалить. Но нет, Толик на самом деле принял его.
– А ты ничего себе пацан, – сказал он ему, когда они вышли в морозную ночь покурить.
Максим теперь был на особом положении среди себе подобных. Его «крыл» сам Бугай.
– Правильно сделал, что в рыло мне насунул. Зря я тогда Маринку сукой назвал.
Толик невесело вздохнул:
– И заяву ты на меня не накатал. Ценю. Тебе Маринка пишет? – спросил он и как-то странно на него посмотрел.
– Пишет, а что?
Марина писала ему. Но письма стали приходить все реже и реже. А ведь они всего два месяца как в разлуке.
– Да так, ничего.
Максиму показалось, что Толик отвел взгляд.
– Видел я ее, – грустно усмехнулся он. – Привет тебе передавала.