Тишина в эфире - стр. 21
– Пятница, четвертое ноября 1989 года, двадцатый век. Мы в Треверберге. Напомнить тебе твой адрес?
– Очень смешно. – В трубке что-то зашуршало – должно быть, Рэй выбрался из кровати. Через пару минут Лоуренс услышал скрип открываемой двери и дребезжание холодильника. – Слушай, Уайт, мне приснился идиотский сон. Будто дежурный попросил меня приехать в лав-отель «Фиолетовое солнце» и глянуть на какие-то трупы. Я явился туда пьяный в стельку и поругался со светловолосой детектившей. Помнится, она даже пригрозила, что пожалуется Мэю. Боги, ну что за дурь. Да еще такая реальная.
Детектив Уайт закрыл глаза и прижал ладонь ко лбу.
– Теперь я понимаю, почему тебя искал Мэй.
– Да? А почему он меня искал?
– А еще я понимаю, почему Алисия говорила со мной так, будто я в течение года мучил голодом ее кошек.
– Ты вообще о чем, Лоуренс? Апельсиновый сок! Наверное, Вики постаралась. Так уж и быть, прощу ей молчаливый уход. К слову, вчера она спала как бревно, хотя обещала ждать меня мокрой и горячей. Так о чем ты?
– О том, что тебе удалось совершить невозможное, мужик – разозлить детектива Алисию Кантер.
– Кто такая Алисия Кантер?
– Светловолосая детективша, с которой ты поругался вчера в лав-отеле «Фиолетовое солнце».
Рэй помолчал, осмысливая услышанное.
– Хочешь сказать, что мне это не приснилось? Да нет, Лоуренс. Я бы так не поступил. Я с трудом стоял на ногах – и уж точно не явился бы в таком виде на место преступления. Верно, Лоуренс? Не молчи, я чувствую себя покинутым и одиноким.
– Пора бы тебе завязывать с выпивкой.
– Да что ты? Поговорим, когда ты перестанешь глотать любую дурь, которую видишь на своем пути.
– Это удар ниже пояса, мужик. Дурь нужна мне для того, чтобы выжить.
– А мне для того, чтобы выжить, нужна хренова пачка сигарет! И крепкий кофе. И немного еды. Мой холодильник напоминает опустевшую после средневековой эпидемии чумы Европу. Перестань читать нотации и привези что-нибудь пожрать.
Глава пятая. Юнона
Шестидесятые годы двадцатого века
Европа
Мужчина положил в ванну еще один пакет со льдом, выпрямился и, поморщившись, потер ладонью поясницу.
– От этих упражнений у меня разболелась спина, – сказал он с упреком. – Зимой я и без того мучаюсь от болей в спине! Или ты забыла?
– Я помню, мой господин. Я не хотела…
– Разумеется, ты не хотела. Ты проглотила с десяток порций снотворного порошка потому, что у тебя бессонница. И вовсе не потому, что намеревалась меня разозлить.
Она обхватила колени руками и сжалась. Не от холода – еще полчаса назад он обжигал, а теперь вода казалась почти приятной – не от страха и даже не от приступов тошноты, которые до сих пор скручивали желудок. Она смотрела на свои волосы. Длинные темно-рыжие пряди, облепившие плечи и струившиеся по поверхности воды. Похожи на змей. На змей, чьи укусы смертельно ядовиты. Она всегда гордилась своими волосами. Не стригла их, не красила, редко заплетала, боясь, что ленты могут им повредить. Женщины завидовали ее волосам. Они нравились мужчинам. Кто бы мог подумать, что один из этих мужчин сначала отнимет у нее свободу, потом – жизнь, а потом – и право на смерть. Ручные ядовитые змеи обратились против своей хозяйки. Она зажмурилась и опустила голову, чувствуя, как к глазам подступают слезы. Ей нельзя плакать. Сегодня она и так расстроила господина своим отвратительным проступком. Как она могла даже подумать о том, чтобы лишить себя жизни? Неужели хотела причинить ему боль? Заставить его страдать?