Тишина камней - стр. 22
Коган отшвырнул старуху и медленно вытянул из ножен меч. Толпа ахнула. Оружие уныло загудело – этот тихий и в то же время жуткий замогильный звук проник в каждую живую клетку и породил предсмертный страх, подкосив ноги, заставив упасть на колени всех жителей Энфиса, вышедших к чужакам. Но сами они не дрогнули, и только илори засуетились, пританцовывая по вымощенной дороге. Коган стянул перчатку с правой руки, прижав ее к лошадиной бочине, тем самым обнажив подвижный металлический прихват с блестящим шаром вместо конечности. Короткий эфес дырой легко наделся на этот шар, щелкнув и заскрежетав. Коган странно, глубоко задышал, будто меч воодушевлял и осчастливливал его.
– Беги, Ри, – прохрипел охотник, резко крутанул рукой с вставленным в протез мечом и искусным взмахом отсек голову стоящей на коленях Мельзинге. Тело свалилось в теплую траву.
Некоторые запричитали, старейшина обронил проклятия сущих, но все раболепно сползлись кучнее. Ри, схватившись за шею, зажмурился и прижался к глиняной стене коровника. Голова кружилась, тошнота кислым комком подступила к горлу.
– Беги, Рийя Нон! – требовательно воскликнул Коган.
И Ри рванул с места, бросившись в темный, колючий лес. Убийцы почуяли среди общего страха панику убегающей жертвы и хотели было пуститься вдогонку, но их предводитель, резко цыкнув, пресек преследование. Коган самодовольно прорычал себе под нос, но так, чтобы остальные услышали:
– О тэ ранги, Ри, я буду за спиной в каждом шевелении листа, в каждом взгляде пролетающей над твоей головой синицы, я буду следить за тобой… о тэ ранги.
Он вскинул меч и громогласно объявил:
– Хеллизия! Эль сэкта!
Соратники по оружию ответили дружным боевым выкриком: “Сэкта!” – эти слова настигли убегающего Ри через нити сущих напуганных жителей Энфиса плачем детей, проклятиями и диким ужасом. Потеряв на мгновение землю под ногами, он зацепил плечом ствол сосны и с шумом грохнулся в ложбину. Слезы хлынули из глаз парня – боль ревущей от стыда души и клокочущего от страха сердца. Он все еще чувствовал конвульсивный трепет Энфиса, нити волнами передавали испуг, смирение, обвинения, и каждый новый всплеск жег сильнее, заставляя вскочить и бежать как можно дальше. Образы охотников тускнели, догоняя серыми вспышками.
С тех пор, как Коган достал свой меч, люди не поднимались с колен. Те же, кто был слаб или стар, и вовсе лежали, скрючившись на земле. Они стонали. Некоторых выворачивало рвотой прямо на себя.
Тот, которого Коган назвал Лиссо, спешился и подпрыгнул с вытянутым языком и перекошенным лицом к трясущемуся судье. Схватил за подбородок и притянул к вытаращенным безумным глазам: