Тишина камней - стр. 2
Он приближается широкими шагами, но иногда его заносит в сторону. Охранник сплевывает и куда-то убегает.
Мусанга напряжена. Дверца в вольер до сих пор открыта! Каждая ее уставшая, ослабленная голодом и издевательствами мышца начинает наливаться, казалось, утраченной навсегда силой. Она с упоением смотрит на бьющуюся о металлические прутья калитку.
Яркая вспышка. Громыхает.
– Иди к папочке, гаденыш! – Громила закрывает обзор, нависнув над клеткой массой зловонного мяса.
Внутри Мусанги кипит ярость. Она поджимает трясущиеся задние лапы и делает прыжок.
Визжит лисица. Истошно воет из дальнего угла шакал.
Вцепившись зубами в лицо, Мусанга валит человека в грязь. Когти впиваются в тело. Трещит одежда.
Она остервенело вгрызается в горячую плоть. В сладком неистовстве, отключившись на мгновенье, рвет на части и разбрасывает куски в стороны, самые крепкие и сочные проглатывает, не жуя. Вдруг чувствует что-то тяжелое, застрявшее в горле. Мусанга изгибается. Судорожно вдыхает. Отрыгивает и, раздробив сомкнутыми челюстями, сглатывает смоченные кровью осколки.
Из своих клеток неуверенно выползают звери. Они принюхиваются и, оглядываясь друг на друга, спешат к теплым кускам мяса.
– Эй! – крик снаружи. – Что там происходит?
Мусанга, держа в поле зрения выход, стоит под проливным дождем посреди вольера. Дышится с трудом. Она отчетливо ощущает прилив энергии и чувствует, как тяжелеет ее шерсть. Жажда к воле, подгоняемая чем-то чужеродным, наполняет лапы упоительной силой, укрепляет кожу.
Из хижины выбегают двое, дико кричат и исчезают в темноте. На их месте отчетливо маячит запах страха.
Волчица принюхивается. В разорванных, окровавленных лоскутах одежды внимание привлекает спрятанный в кармане увесистый камень. Такой же, как только что раскрошила и проглотила. Она никогда не питалась камнями, но этот манит похлеще свободы за изгородью, завлекает щемящей тоской к свирепой ненависти. Раскусив пополам, она проглатывает и его.
Мусанга уверена, что теперь ее не остановит никто, что даже запертая дверь и вооруженный охранник – не препятствие на пути к воле. Она решает дождаться, когда остальные измученные и раненые звери придут в себя, чтобы последовать за ней.
Волчица довольно скалится. Тот самый рык, от которого жалкие людишки гадили под себя, заполняет ненавистное пространство вольера. Она замечает, что звук стал стократ зловещее и мощнее.
Преображение вдохновляет.
Она делает шаг вперед.
Пролог
Камни, падающие с неба на протяжении долгих сезонов Охоты и Глупости, – это куски Шенкаро́ка, его божественной плоти. Так проповедуют странствующие монахи. Прикованного к небосводу бога истязают за наши прегрешения паукообразные псы Отэра́нги, его брата и вечного соперника. А еще фанатики божественного мясца утверждают, что если использовать камни для игр, – будь то даже самые распространенные, ведь не важно: низшие ка́рги, боевые или те, что подчеркивают красоту женщин – все они частички бога, – то у совершившего подобное святотатство в тот же миг отсохнут пальцы. А вот подобное заявление – настоящее вранье! Уж это Ка́биан Халла знал не понаслышке. С младшим братом Ко́ганом они частенько играли в «Угадай из десяти», а бывало украдкой и в карглек, игру, которой тешились охотники в пивных заведениях. Если бы отец застал их хоть раз… Ох, и выпорол бы обоих.