Тишайший (сборник) - стр. 87
– Да мы еще и у кормила-то не были! – грянул князь Яков Куденетович.
– Благодарите Бога, что от кормушки не гонят… Бориска вон как за дела принялся! У патриарха земли забирает в посад! Построить посад – построить стены для нового дома, и не знаю, найдется ли в том доме место для теперешнего боярства.
– Федор Иванович! – взмолился Романов.
– Дай Бог, чтоб все так и устроилось, как я вам сказал. Великое было бы дело! Да только Бориска нашего корня. И жаден как волк. Так что вы его не бойтесь. Он будет хватать, пока не уронит… Но, помяните мое слово, ваше время ушло.
– Загадками говоришь, Федор Иванович! – Боярин Романов досадливо двинул по столу тяжелую серебряную братину. – Время, оно с ногами, что ли? Куда оно подевалось? Как жили, так и живем. Куда, спрашиваю, ушло время-то?
– В небытие.
Семен Лукьянович прильнул к ковшу, зыркнув глазками по боярам. Дмитрий Мамстрюкович сидел неподвижно, сложив руки на толстом животе, – он все время так сидел, как в Думе. Яков Куденетович дергал жилистой шеей, словно низанный жемчугом ворот златошитого кафтана обжигал. Романов сидел красный, тупо глядел на красные тяжелые руки, забытые на столе. Остальные глазами ели Федора Ивановича, и все молчали.
«Какую игру затевает премудрый старик? Да уж так ли он немощен? Голос как труба! – Мыслишки у Семена Лукьяновича взбухли, так лезет квашня из дежи. – Не стакнулся ли дедушка с Бориской? Глупость все! Глупость! Пуганый самого себя боится».
И опять побежал глазами по лицам бояр, от ковша не отрываясь.
«Кто к Бориске первым побежит пересказать сегодняшнее? Василий Петрович? Так он тоже Шереметев! Черкасские? Романов? Братья? Глупость все!»
– Фу! – сказал Семен Лукьянович, ставя на стол опустевший ковш. – Добрый мед у тебя, Федор Иванович. Да и правду ты говоришь, прошло наше время. Заведу себе соколиную охоту. Буду жить да поживать, в полях тешиться, как великий царь наш Алексей Михайлович.
Бояре молча поглядели на Стрешнева.
– Посады в городах если теперь не устроить, то и до бунта недолго, – сказал Василий Петрович Шереметев. – Народ измаялся. Немногие за многих воз тянут, а ведь и лошадь надо кормить, чтоб везла.
– Правда истинная! – закивал головой Дмитрий Мамстрюкович Черкасский.
«Господи! – подумал Федор Иванович. – До чего же ничтожны! Вот она у кого в руках, государыня Россия».
Дверь в палату открылась, порог переступил высокий молодой человек в дорогой шубе, поклонился.
– Отец велел сказать, что кланяется вам! – пролепетал вошедший. – Сам он не может быть. Вчера еще уехал.
– Кто ты? – спросил Федор Иванович.