Тиргартен - стр. 2

и незаметно. Наши взгляды пересекаются. Она испускает громкий визг, поворачивается и бросается наутёк. Прекрасно. Пусть паникует, не разбирает дороги, мне это на руку. Я следую за ней – быстро, плавно: сказываются ежедневные пробежки. Не задыхаюсь, в ногах нет боли. Буквально на ходу (неудобно, но уже привык) натягиваю перчатки. Дичь оборачивается (они иначе не могут, чтобы не посмотреть назад… бедные животные), со всего маху врезается лицом в здоровенную сосну и падает. Подняться не успевает – несколько прыжков, и я у цели. Отлично. Смотрю на часы – надо же, всего сорок пять минут поисков… прямо горжусь собой. Женщина истошно кричит – я не возражаю. Какой смысл в охоте, если существо не верещит, а угрюмо смотрит исподлобья? А ведь она может и броситься. Терять ей нечего, такое бывало… Что ж, как-нибудь справлюсь. В самом-то деле, не в первый же раз.

Взвивается в воздух. Прыгает на меня. Всё как я ожидал.

Бью особь в живот. Та предсказуемо складывается пополам. Падает. Кричать уже не может. Закономерно. Наматываю её волосы себе на руку (стараюсь выбирать «длинногривых», стриженые мне не нужны), голова запрокидывается. Мы смотрим друг на друга – глаза в глаза. Промолчит или будет умолять о пощаде? Хотелось бы, конечно. Иначе нет полного удовольствия. Увы – ни слова. Сорвала голос воплями, прерывисто сипит. Я встаю позади неё, достаю из-за пояса заточенный дома охотничий нож и одним движением перерезаю ей горло. Вновь светит луна. Я вижу, как огромные листья папоротника орошает струя крови – бьёт толчками, очень сильно. Дичь хрипит и дёргается, пытаясь расцарапать мои руки ногтями. Бесполезно – на мне перчатки почти до локтей из жёсткой, отлично выдубленной кожи. Я всё предусмотрел. Меня называют нудным и чересчур техничным, и это чистая правда… Зато я избегаю совершенно ненужных проблем. Как можно меньше следов – даже если её не найдут. А такой шанс тоже есть, сейчас её соседям явно не до вопросов, куда пропала милая девушка, – каждый день люди исчезают сотнями, ад в городе творится кромешный.

За мгновения до смерти дичь чрезвычайно сильна.

Непроизвольные конвульсии, лупит во все стороны кулаками – случается, наносит болезненный удар. Я терпеливо жду. Жертва вскоре затихает, руки повисают плетями. Чудесно, готова. Предстоит весьма хлопотное занятие, но иначе трофей не добудешь. Приступаю. Ладонь быстро затекает, не так-то просто пилить ножом, даже с мелкими зубчиками по краю лезвия. Хруст позвонков. Ещё немного. Уф, наконец-то. Я кладу голову рядом с туловищем, достаю из ягдташа холщовую сумку, бережно упаковываю сувенир. Дома ожидают дела. Искупать, залить спиртом, спрятать в безопасное, далёкое от любопытных глаз место, пока я организовываю транспортировку. Мне нужна неделя, не больше. Подобралась великолепная коллекция – жаль, что хвастаться можно только истинным знатокам охоты. Раскрыв напоследок ягдташ, я любуюсь остекленевшим взором мёртвой особи. Какой замечательный экземпляр самки. Мой типаж – примерно двадцать лет, светлые волосы, худенькая… Я всегда выбираю стройных, толстухи ведь далеко не убегут, и тогда теряется весь смысл охоты, ощущение азарта и преследования. Завязываю горловину мешка, забрасываю сумку за плечи, бодро двигаюсь через лес. Мне больше ничего не нужно. В крови – просто бешеное количество адреналина, хочется кусать губы и орать от восторга. Снова начинается дождь, и я счастлив. Крови на меня попало мало, а ливень и остатки смоет – вид будет нормальный. Мои документы полностью в порядке: полицейские, если я их встречу, ничего не заподозрят. Вновь дрожит земля – первые дни очень сбивало с настроя, но со временем я привык. О боже, кто бы знал, насколько тяжело отследить дичь, поймать, привезти сюда, выпустить на природу… и какой чудовищный риск быть арестованным. Ежеминутно. Ведь случись чего, со мной и церемониться не станут. Но иначе – какой же я охотник? Голова самки в мешке приятно оттягивает руку. На моих губах играет нежная улыбка.