Тирания справедливости - стр. 3
При мыслях о будущем он содрогался в конвульсиях от беспомощной ярости. Он больше никогда не увидит родителей, а самое главное не увидит свою маленькую сестренку, которая тоже, в свое время, закрутится в механизмах «стабильного общества благоденствия и возможностей», как называли мироустройство «Глашатаи». Как только отец или мать, а может и оба сразу, перестанут выполнять нормы выработки, им сначала урежут пайки, а затем и вовсе утилизируют для освобождения жилплощади, которую займет очередная ячейка общества.
Фёдора поражало то, что узаконенное убийство было неизбежным финалом жизни каждого. Нужно было с детства знать, что как только иссякнут силы трудится, приедет торжественный караул сенатских поэтов, воздадут честь и хвалу принесшему столько пользы обществу человеку, нарядят в атласный халат с гербом Республики и с пышными обрядами отправят на переработку в удобрения для скудеющих почв. Так, по словам нарративных идеологов, происходит круговорот души в природе, и она, выйдя из праха, возвращается в прах, воплощаясь в новой жизни.
Но Фёдор знал, что это жестокая ложь. Однажды, еще проходя службу молодым отроком в консисдатере, он почти случайно обнаружил в огромных кучах хлама прошлых веков, находившихся в законсервированных катакомбах под древними подвалами городской Ратуши, несколько бумажных книжек. Бумажных! Он никогда не знал, что существуют бумажные варианты хранения информации. Они были такими теплыми, согревающими морально и физически. Приятные на ощупь, тоненькие, почти истлевшие странички, словно беззащитные бабочки колыхались у него на руках под действием подземных сквозняков. Это было так поразительно, что ярким впечатлением врезалось в память Феди.
Тогда контрольный чип в голове тут же начал противно пищать, передавая информацию полицейским службам о незаконном проникновении на запретную территорию. Но Федя успел до подхода андроидов-полицейских прочитать несколько страниц и спрятать стопку листов из книги.
Его наказали трехдневным заключением в спецприемнике, полностью обездвижив тело в неудобном аналоге смирительной рубашки. Сутки в ней можно просидеть, терпя неудобства, но вот далее затекшие конечности не могут сдвинуться ни на миллиметр, ощущаются сотни врезающихся в тело иголочек от недостатка кровоснабжения. Пытка была ужасающей и те, кто так сидел десять суток и более сходили с ума. У них загнивали конечности от недостатка крови, а струпья и пролежни покрывали все тело.
Но Федя был мальчик стойкий. Выстраданные листочки старинной книги подарили ему обрывочные впечатления о прошлом мире, о свободе выбора работы и профессии, счастливой старости, разнообразии пищи, путешествиях и отдыхе, развлечениях, о многом другом, что потеряло человечество.