Тирамису для одинокого детектива - стр. 15
– Саша, переночуй сегодня дома, а завтра поедешь к Полонским. Ну чего срываться так поспешно? – Елена догнала его и, ухватив за локоть пальцами, попыталась его остановить.
– Я уже позвонил Ростиславу. Сейчас соберу вещи и сразу поеду к ним.
– Ну, зачем тебе этот переезд? Лёшка так скучает по тебе и только о тебе и говорит. Пацан и так настрадался. Четыре года ведь были в разлуке. Ну, неужели тебе его совсем не жалко?
– Я уже всё решил, и менять своего решения в угоду тебе, я… – Воропаев замолчал и резко остановившись, сорвался с места, заметив группу парней, избивающих кого-то ногами на детской площадке.
Раскидав злоумышленников в разные стороны, он опустился на колени возле сына, который лежал на земле. Осторожно подняв его на ноги, он вытер пальцами грязь с его лица и, достав носовой платок из кармана брюк, приложил к его разбитым губам.
– Лёша, что случилось? – он смотрел на него, не отрывая взгляда. – За что они тебя били?
Мальчишка вытер рукавом набежавшие на глаза слёзы и, шмыгнув носом, опустил голову.
– Сказали, что я здесь чужак и мне не жить в этом доме.
– А ты что, не мог им ответить, так как я тебя учил? Почему позволил просто избивать себя? Лёшка, да что с тобой? – он провёл пальцами по волосам сына. – Ты ведь раньше был совсем другим. Задиристым воякой. Куда всё это делось? – Александр вопросительно смотрел на Алексея.
Заметив, по-прежнему опущенную голову сына, Воропаев обхватил его одной рукой за шею и крепко прижал к себе.
Мальчишка уткнулся лицом в его рубашку и тихо заплакал.
Воропаев резко поднялся на ноги и, обняв его за плечи, стремительно направился к подъезду. Как только они оказались в прихожей, он отправил сына в ванную комнату умыть лицо и, посадив на диване, аккуратно обработал его раны и ссадины.
– Ой, ну хватит с ним возиться, как с маленьким. Смотреть противно! Пусть привыкает сносить тумаки и учится быть настоящим мужиком, – Елена опустилась с ними рядом и недовольно посмотрела на сына. – Чего сопли развесил? Иди в свою комнату, нам с отцом поговорить нужно.
Алексей поднялся на ноги и молча направился на выход из комнаты.
– Что ты сделала с нашим сыном? – обратился к ней Воропаев, едва мальчик покинул гостиную. – Куда делась его улыбка, задор? Что ты сделала с ребёнком за эти четыре года, пока вы были в Америке?
– Ничего я с ним не делала. Он такой замкнутый уже два года. Пыталась говорить с ним, но он только отмалчивается и уходит в другую комнату.
– Что значит уходит? Ты могла обратиться к психологу или просто разобраться сама, ведь он твой ребёнок, а ты с ним разговариваешь, словно надзиратель в колонии.