Тимиана.Спасти дар - стр. 23
Вот паршивец, подготовился по полной программе. Против одной девчонки чуть ли не гвардию поставил. Ну погоди, хитрый лис. Когда-нибудь точно тебе хвост выдерну!
С таким мыслями я дошел до домика лекарки, где оставил почти бездыханную Синеглазку. Прошелся туда- сюда. И понял, что пришел я все-таки не убедиться в коварстве братца, а увидеть ее.
Нет, я только убедиться, что она выздоровела. Не больше. Хотя сейчас даже мой конь скептично б скривился и сказал: «Ага-ага!» Но, чтобы увидеть свою подопечную, я должен попасть в дом. А для начала во двор. И тут засада. Я хоть и невидимый, но не бестелесный. И открывать калитку нельзя, потому что это сразу привлечет внимание соглядатаев.
Делать нечего. Придется вспомнить юность и перелезть через забор. Нет, определенно, надо что-то в жизни менять, потому что такие глупости до добра не доведут. Я, Первый военный министр, лезу через забор к старушке- лекарке. Но охота пуще неволи.
В доме не видно было ни малейшего движения. Уже хорошо, не придется ждать полночи, пока уснут. Я легонько подергал дверь. Предусмотрительная хозяйка ее заперла, но чтоб меня дракон поцеловал, если это запор!
Обыкновенный крючок, очевидно, накинутый на петлю. Я достал нож и просунув в щель, аккуратно поддел железку. С легким звяканьем она соскочила, открыв мне беспрепятственный путь.
Неужели не боится? Все-таки предместье – это не самая спокойная часть города. Могут залезть воры и отобрать последние крохи. Ладно сейчас стоит защита. А вот послезавтра она заканчивается. И надо до завтра обязательно что-то придумать, как быть с Синеглазкой.
И если до того, как я забрался в дом, этот вопрос был абстрактным, то когда увидел ее, понял, что абстрактность испарилась, как туман под лучами солнца. Вопрос стал первоочередным.
Синеглазку я нашел в маленькой комнатушке. Она безмятежно спала, очевидно, сновидения унесли ее куда-то далеко от тревожной действительности. Губы, наполнившиеся жизнью, были так привлекательны, что мне пришлось приложить немалое усилие, чтоб побороть соблазн и не поцеловать ее. Тихое, нежное дыхание вызвало у меня самый настоящий приступ нежности. А точеное плечико, оголившееся в вырезе просторной сорочки, разметало эту нежность в клочья.
Я стоял и пялился на спящую красавицу, не в силах отвести взгляд и уйти. Внутри разгорался вполне определенный пожар. Под ложечкой образовался тянущий, сладкий ком, который стремительно скатился к паху. И как у юнца, все мужское естество пришло в возбужденное состояние.
Теперь я понимал, почему лесные похотливые наги утаскивали в свои берлоги девушек. Потому что есть силы природы, которым противиться очень трудно.