Тихоня для мажоров - стр. 16
На дрожащих ногах выхожу в коридор и стараюсь пройти мимо кабинета начальницы, но ее слова пригвоздили меня к земле, и я делаю то, чего никогда в жизни не делала – подслушиваю.
– Артем, вы чем с братом думаете? – строго спрашивает Маргарита Аристарховна.
– Головой, мам, – слышу расслабленный голос Артема и даже могу представить, что он сейчас улыбается.
– Да? Вы с братом, видимо, не понимаете всю важность моей просьбы.
– Ты просила стать серьезнее и взяться за голову. Этим мы и занимаемся. Не знаю, как Егор, а я точно.
– Вы не тем местом думаете, – Маргарита Аристарховна на грани нервного срыва, впервые слышу, чтобы она была такой злой. – Вам что, не нужны ни отели, ни руководство?
Может, поэтому она и прятала своих сыновей, что они не спешили выполнять ее просьбы и только выводили из себя?
– Нужны, иначе мы были бы в другом месте, а не здесь, – сейчас и Артем говорит серьезно, видимо, и он понял, что строгий тон матери не сулит ничего хорошего.
– Сейчас и узнаем, Егор подойдет. Опаздывает, как всегда. Вот про что и говорю. Нет в вас ответственности.
Егор придет? Сюда? Черт.
Я тороплюсь в кабинет к себе, хватаю сумочку и быстро выбегаю в коридор. Только бы его не встретить. Не встретить, не встретить.
Тороплюсь, быстро приближаясь к лифту. Мне остается всего ничего, когда меня ловят сильные руки.
– Отпусти, – я понимаю, кто меня схватил, и вырываюсь.
– Ну не-е-е-ет, – растягивает мужчина, после чего моя спина вновь соприкасается со стеной.
Да что же они меня постоянно зажимают?
– Отпусти или закричу, там Маргарита Аристарховна, ей это не понравится, – я решаю припугнуть здорового мужика мамкой.
Боже, ничего лучше не придумала. Но и все же факт услышанного может сыграть мне на руку. Но он не тормозит. Он только злится, перехватывает мои руки и заносит их над головой.
– Играешь? Я тоже могу. Намного лучше.
Вторая рука пробирается между нашими телами, Егор хватается за пуговицу на брюках, но не расстегивает. Он близко, настолько, что мне кажется, он везде, вокруг меня, во мне.
Стараюсь дышать глубже и даже пробую пошевелиться, но не получается. Его захват будто кандалы сковывает мои движения. А пальцы, которые держат пуговицу, начинают тянуть ремень выше. Шов от брюк больно врезается в мои складочки, натирая и возбуждая с неимоверной силой.
– Прекрати, – прошу на выдохе, потому что больше ничего не остается делать.
– А что мне за это будет?
Егор не останавливается, а лишь сильнее начинает водить тканью по моей киске. Так, что перед глазами пляшут искры.
– Я не буду кричать, – хриплю ему в ответ, а сама хватаю ртом воздух как выброшенная на берег рыба. Я уверена, что Егор не будет доводить дело до конца. Не даст мне разрядку. Он издевается. Испытывает.