Тихий ветер - стр. 43

Итак, в этот день я переродилась. Или сбросила маску. Совершила то, что не могла раньше даже представить, о чём боялась подумать.

Я пошла против воли отца. Против морали и принципов. Выбросила и сожгла всё то, что в меня вкладывали. Верность. Преданность. Несгибаемость.

В этот день Отечество осталось без меня.

Почем же я совершила такой поступок?

Всё дело в том, что я слишком хорошо себя знала. Исход всегда один. И если бы поступила иначе, то всё равно умерла бы. Ведь жить с мыслью, что не попыталась спасти брата, я не смогла бы.

– Скончался?! – вопль подполковника Строда сотряс стены не только ординаторской, но и госпиталя. – Как вы допустили такое, майор?!

Я не опустила голову ни на миллиметр и смотрела прямо на офицера. Марта Флеген стояла рядом и храбро вглядывалась в лицо подполковника. Её срочно вызвали нести ответ за подчинённую, которая не справилась с задачей. Я подвела и её.

Рассвет уже скоро, но под землёй время суток лишалось различий. Свет становился тьмой, а тьма – светом. Восход сливался с закатом, а ночь становилась днём.

Или это только у меня всё смешалось? Стены слегка покачивались перед глазами, но я старалась сосредоточенно слушать рапорт уважаемого врача и заслуженные обвинения офицера.

– Вы же говорили, что он идёт на поправку?! Ещё вчера днём! – орал подполковник, обращаясь к нам двоим одновременно.

Я опередила Флеген с ответом:

– Все назначения расписаны согласно стандарту…

– Мессарош! – одёрнула меня майор.

Но внимание подполковника оказалось сосредоточено на мне. Я продолжила, понимая, что ответственность должна лечь на меня:

– Организм пациента был истощён. Он подвергался ежедневной нагрузке в виде сильнейших препаратов и частого избиения. Из-за нехватки больших доз антибиотиков с учётом чувствительности возбудителя и сульфаниламидных средств резко снизилась сопротивляемость организма. Сердце не выдержало и дало сбой.

Повисла пауза. Подполковник зарычал и хлопнул ладонями по столу Флеген.

– Проклятый сукин сын!

Мы молча наблюдали, как поникли плечи старого подполковника, как опустошённо он рухнул в одно из кресел и закрыл ладонью глаза.

Почему мне безразлично? Почему я не боюсь? Ведь это я сообщила ему новость. Ведь это я «убила» таинственного и важного пленника.

– Уж пусть лучше он будет мёртв, – пробормотал Строд, обращаясь скорее к себе, чем к нам. – Пусть лучше мёртв…

– Подполковник? – через минуту тихо напомнила о нашем присутствии Флеген.

Он напрягся, но глаз не поднял:

– Ваш рапорт я хочу видеть у себя на столе через час.

И вылетел из ординаторской.