Тихий дом - стр. 29
– Я тебя понял. На что же ты в Москве живешь? Неужели на стипендию?
– На стипендию… – Игнат рассмеялся. – Вы как что скажете, так хоть стой, хоть падай. Я уже начинаю получать удовольствие от общения с вами. У меня же хвосты, вашими, кстати, молитвами в том числе. Мне стипендию вообще не начисляют. А то, что падало на карточку в первом семестре, – мышкины слезки. Проживешь на нее, пожалуй.
– На что же ты живешь?
– Так, перебиваюсь чем бог пошлет, как говорится. За символическую плату всей общаге ноуты настраиваю, прокачиваю, починяю. Да и мама у меня сердобольная, хоть и получает копейки, а посылки с каким-никаким провиантом шлет исправно. И пацаны, соседи, не дают пропасть, делимся друг с другом. Общажное братство – считай, одним миром мазаны. Но эти трудности так, фигня, главное – общага бесплатная. За время учебы надо будет работу хорошую подыскать, чтобы, когда из ДАСа попросят, без проблем квартиру в Москве снять, и всё – дело сделано. А то ведь некоторые учатся пять лет, стараются, сессии сдают на отлично, а потом бац – диплом философа в зубы, и гуляй, Вася, на все четыре стороны. Вот они и гуляют с крыши ДАСа об асфальт, потому что куда им с дипломом философа идти, пусть и красным? Разве что в родные пензы и тмутаракани возвращаться. А возвращаться туда ой как не хочется. Но я все заранее продумал, меня этот момент вручения диплома врасплох не застанет, я к тому времени почву подготовлю.
– Зря ты, Игнат, философией манкируешь, смотри-ка, какие у тебя многообещающие задатки.
– Эх, Мирослав Дмитриевич, я вам о таких серьезных вещах повествую. Можно сказать, о самой сути бытия, об изнанке жизни! А вам все шуточки.
– Какие уж тут шуточки…
Серая громадина ДАСа выросла по левому борту машины как гидра из болотного тумана. Сначала взору открылась торцевая сторона одного из корпусов – серая узкая стена, разлинованная бетонными сваями как улей сотами. Она высилась на семнадцать этажей, и с земли казалось, что на самой верхотуре задевает низкие тучи. С улицы, проходящей вдоль внутреннего двора общежития, здание открывалось во всей красе: два огромных, вытянутых в длину корпуса, по форме напоминающие открытые книги, соединялись между собой длинным застекленным коридором. Однако внутри хмурой на вид громадины кипела веселая студенческая жизнь. Получив пропуск и миновав пост охраны, Мирослав занял очередь у лифта. Со второй попытки они с Игнатом все же втиснулись в тесный металлический короб, который доставил их на восьмой этаж.
Комнату Игнат делил с тремя однокурсниками, двое из которых сейчас отсутствовали, а третий лежал на кровати, читая книгу. Погодин его сразу узнал: прилежный ученик, такие оканчивают учебу с красным дипломом. Увидев Мирослава, отличник изменился в лице и почему-то стыдливо спрятал под покрывало книгу – детектив Платовой. Но Игнат быстро разрешил неловкую ситуацию, потянув Погодина в свой, почти приватный закуток. Его от остального пространства комнаты отгораживал большой видавший виды шкаф, подозрительно накрененный вбок. Вдоль задней стенки шкафа стояла кровать Игната, упираясь изножьем в стену с большим окном в рассохшейся раме. Шторы над окном не было, но двойные, изрядно запылившиеся стекла вряд ли допускали в комнату яркие солнечные лучи.