Тихий американец - стр. 14

– Да.

– Ужас. Просто ужас.

– Полагаю, посланник очень огорчен.

– Сейчас он у Верховного комиссара, потом его вызывает президент. – Он взял меня за рукав и отвел от машины. – Вы были хорошо знакомы с молодым Пайлом, да? Прямо не верится, что с ним такое случилось. Я знал его отца. Гарольд С. Пайл – слышали?

– Нет.

– Мировой авторитет по подводной эрозии. Видели обложку журнала «Тайм» в прошлом месяце?

– Что-то припоминаю… Разваливающаяся скала, на ее фоне очки в золотой оправе.

– Он самый! Мне пришлось отправлять телеграмму домой. Ужас! Я любил этого мальчика, как своего сына.

– Это превращает вас в близкого родственника его отца.

Он уставился на меня влажными карими глазами:

– Что это с вами? Разве такое говорят, когда прекрасный молодой человек…

– Извините, – произнес я. – Смерть действует по-разному. – Может, он и вправду любил Пайла. – Что вы написали в телеграмме?

Он процитировал с серьезным видом:

– «Со скорбью сообщаем, что ваш сын погиб смертью солдата во имя демократии». Подпись посланника.

– «Смертью солдата»… – повторил я. – Это не сбивает с толку? Я про его родных дома. Миссия экономической помощи и армия – разные вещи.

Он ответил тихо, напрягаясь от двусмысленности:

– У него были особые полномочия.

– О, мы догадывались.

– Он не проболтался?

– Нет-нет. – Я припомнил слова Виго. – Пайл был очень тихим американцем.

– У вас есть догадки, почему его убили? И кто?

Я вдруг рассердился: устал от всей этой публики с их частными складами «Кока-Колы», с передвижными госпиталями, широченными автомобилями и автоматическим оружием не самой последней марки.

– Да, – кивнул я. – Его убили потому, что он был слишком невинен, чтобы жить. Он был молод, невежественен и глуп, и он вмешался. Он не больше всех вас представлял, что творится, а вы дали ему денег и книги Йорка Хардинга про Восток и сказали: «Ступай. Добудь победу демократии на Востоке». Пайл не видел ничего сверх того, о чем слышал на лекциях, писатели и лекторы обвели его вокруг пальца. При виде трупа он не замечал ран. Красная угроза, солдат демократии.

– Я думал, вы были его другом.

– Я был его другом. Я бы с радостью увидел его читающим дома воскресные приложения и болеющим за бейсбол. Рад был бы, если бы Пайл благополучно встретил стандартную американскую девушку, подписчицу «Книжного клуба».

Он смущенно откашлялся:

– Ах да, – совсем запамятовал. Неприятная история… Я был на вашей стороне, Фаулер. Он поступил очень плохо. Если хотите знать, я долго беседовал с ним об этой девушке. Понимаете, я имел честь знать профессора и миссис Пайл.