«Тихая» Одесса - стр. 30

В комнате с завешенными окнами, обставленной тяжелой дубовой мебелью, сидели за столом Оловянников и Инокентьев. В углу Алексей увидел еще одного человека— седого, кряжистого, в потертом пиджаке, по виду рабочего.

– Спасибо, – сказал Оловянников связному, – можете идти. – Когда связной и женщина вышли, он взглянул на Алексея, приветливо щурясь из-за очков. – Как дела, херсонец?

– Какие дела? – хмуро сказал Алексей. – Для таких дел незачем было из Херсона уезжать: там тоже рыбалка хорошая.

Оловянников усмехнулся: – Ничего не поделаешь, приходилось выжидать. – Он указал на стул. – Садись. Как чувствуешь себя? Нашему брату отдых на пользу не идет, это уже доказано. Привыкаешь к неспешному существованию, и что-то в тебе ослабевает, размягчается, а после все как будто внове. Замечал?

– Нет. Опыта не было, – сухо ответил Алексей.

– Понятно, – засмеялся Оловянников. – Ты, я гляжу, совсем на нас (разобиделся. Ну ничего, дорогой товарищ, теперь работы хватит, можешь быть спокоен. Давай, Василий Сергеевич, рассказывай.

– Ты все помнишь, что я тебе говорил у Синесвитенко? – опросил Инокентьев.

– Помню.

– Насчет агента, которого мы ждали из-за кордона, и все остальное?

– Да.

– Так вот, агент прибыл. Второй день здесь.

– Второй день? А почему…

– Не спеши вопросы задавать, сейчас все узнаешь. Раньше мы думали агента перехватить и (послать тебя вместо него. Но в последний момент оказалось, что он приезжает второй раз. Значит, подменять нельзя: верный провал. Словом, обстоятельства изменились… – Инокентьев повернулся к сидевшему в углу человеку. – Двигайся ближе, Валерьян, – сказал он ему, – доложи все сначала.

Некто, по имени Григорий Павлович Рахуба, прибыл в Одессу морем. Высадили его в районе четырнадцатой станции Большого Фонтана[5], и день он отсиживался в колючих зарослях на берегу. Ночью Рахуба пробрался в город на явочную квартиру. Хозяин явки, по профессии наборщик, Валерьян Золотаренко скрывал его у себя весь следующий день, а в сумерки повел на новую явку.

И вот по дороге с ними приключилась неприятность, грозившая в те годы каждому, кто осмеливался совершать ночные прогулки по Одессе.

На темной улочке возле Греческого базара, куда по заранее намеченному плану Золотаренко привел Рахубу, их окружили какие-то люди. Один из этих людей, в надвинутой до бровей кепке, осветил их фонариком.

– Кто такие? – спросил он удивленно. – Куда вы собрались, уважаемые? Что вам дома не сидится?

Он вел себя, как блатной, этот человек.

Золотаренко оттер Рахубу плечом.

– Добрые граждане! – оказал он проникновенно. – Отпустите с миром, доктора веду к жинке, помирает совсем…