Тихая музыка за стеной (сборник) - стр. 2
Бабушка отправилась к учительнице пения и спросила:
– За что вы поставили моей внучке «отлично»?
Сильно немолодая учительница вытаращила страдальческие глаза и объяснила:
– Они все так ужасно ведут себя на уроках. Скачут, орут. А ваша Ада сидит и молчит.
Значит, не за пение, а за молчание. За тихость. За скромность. За правильное поведение. Весь класс мучит слабую старушку, издевается. А тактичная девочка сочувствует. Со-чувствие – драгоценная черта, такая же, как со-страдание, со-участие. Чувствовать другого человека как себя. Обратная связь. Такое не воспитаешь. С этим надо родиться.
Бабушка деликатно настояла на оценке «три». Не два, конечно, но и не пять.
Учительница жалко моргала редкими ресницами. «Зачем она работает?» – подумала бабушка. Но вслух ничего не сказала. Вокруг так много было необъяснимого «зачем».
Лиза (мама Ариадны) после консерватории попала в Большой театр. Театр находился неподалеку от дома, можно было добежать пешком, минуя общественный транспорт.
Ада любила Большой театр за его торжественную роскошь, за сочетание золота с красным бархатом. И еще ей нравилось обилие музыки: целая яма для оркестрантов и полная сцена голосящих артистов, и все вместе они красиво вопят, прорезают пространство высокими звуками. А публика – нарядная и причесанная, слушают благоговейно. Во время антракта не вскакивают, а поднимаются бесшумно, двигаются с достоинством, потом аккуратно садятся.
Ада замирала вместе со всем залом. Она была частью зала, частью человеческого сообщества, и это причастие наполняло ее смыслом и гордостью. Пусть у нее нет слуха, но зато есть место в зале для избранных. Первый ряд, кресло номер шесть.
Ада бегала в Большой театр как к себе домой. Ее знали все билетерши и легко пропускали. Она садилась в свой первый ряд, там всегда были свободные места. Оказывается, первый ряд не считается лучшим. Слишком близко к сцене.
Однажды Ада прибежала в валенках. На улице таяло. Валенки промокли, и на коврах Большого театра оставались темные, влажные следы.
Большой театр – помпезный, красно-золотой, с царской ложей, и вдруг – валенки и следы на коврах. Но это не все.
Ада просидела всю оперу «Аида» с мокрыми ногами, простудилась и заболела ангиной, с последующим осложнением на сердце. Осложнение называлось «ревмокардит». Клапан сердца слегка деформировался. Образовался систолический шум.
Бабушка буквально сходила с ума, кляла себя за тот трижды проклятый день, когда она выпустила внучку в валенках при нулевой температуре. Теперь у ребенка порок сердца, а сердце – это самый важный орган, необходимый на всю жизнь. Сердце качает кровь, сердце любит, в конце концов.