Тихая Химера. Очень маленькое созвездие – 2 - стр. 8
Они бережно вымыли слабенькое тельце еще раз, обсушили, обработали синяки, ссадины, врач еще раз промыл и зашил застарелую рану на запястье – ребенок спал. Или был без сознания? Они завернули его в простынку и уложили на высокую кровать в медицинском отсеке. Он стал похож сейчас на маленькую белую мумию. Веки фиолетовые. Ние посмотрел на маленькое тельце в простынке, и невольно наклонился послушать, дышит ли (вони нет, только антисептик и лекарства), потом взял с полки одеяло полегче и осторожно укрыл его. Врач осторожно вытянул из-под одеяла маленькую руку и взял из тепленького пальчика каплю крови для анализов.
Кровь светилась.
Теперь Ние стало совсем жутко. Это ведь правда – про всемогущество. Это – наполовину убитое, без сознания, тельце – в нем все равно живет чудовище. Если б был здоров и вырос – стал бы куда опаснее и могущественнее отца. Поднебесная черная тварь, космическая зверюга, вечный властитель. Никто в здравом уме не хочет таких встреч. Такие существа, как это, должны жить где-нибудь в небесных башнях… Или в легендах. А не в реальности. Но реальность… Он при смерти. Его спасать нужно, лечить, выхаживать… Он – младший брат.
– Что, тот самый, пятый?
Ние кивнул.
– Сташ ведь никогда не объявлял его рождение. Раз его прозвали «черным», то, может, это прозвище за ним еще из Дракона, и дано в знак траура? Скорби?
– Не знаю. Вряд ли: о нем и не принято было говорить вообще. Ладно, так что ты скажешь?
– Да боюсь, ничего хорошего… Был бы он нави, так я бы заключил, что… Реабилитации не подлежит. Незачем мучить. Говоришь, он понимал тебя? Тебе не показалось?
– Он выживет?
– Не знаю. Он от одной боли давно должен был умереть. Мозг-то почти испекли… Ерунда, что били или вот ручонка, главное – голова…
– Ему сейчас больно?
– Кажется, уже нет. Все как прогорело. Кора пострадала тоже, да и глубже… Ножки-то отнялись. Посмотрим. Сердечко очень слабое. Посмотрим. Почему еще живет, не понимаю.
– Да как же помочь?
– Поддержим сердце… Обеспечим питание мозгу… Не бойся, умереть не дадим, до Дома довезем…
– Нет, не Домой. Не знаю куда, но – не Домой. Ближе к Дому свяжемся, решим. Нельзя его даже такого Домой.
0,01. Светлячок
Юм падал в холодной темноте. Дна не было, и настолько глубокой и тошнотворной был пустой мрак вокруг, что слабое сознание терялось, как светлячок в космосе… где он видел светлячков? В черной траве, под черным небом с громадными звездами? Там еще пахло сырым песком и водорослями, и глухо, слабо и равномерно бил по ушам прибой… Так же невыносимо и равномерно сейчас бьется слабое сердце внутри. Сил нет. Есть только глупое сердце. Он почти ничто, еще не ноль, правда, но куда там до единицы… Единица – целое число, а он-то… Почти ничего… Какие-то сотые… хоть на одну сотую бы набралось… чего? Ума? Того теплого, что называется жизнь в теле? И ничего вокруг нет. Немного он уже притерпелся к этим ужасным падениям в никуда, даже уже разрешал себе спать, падая. Наяву – каждый раз удивлялся, что вернулся обратно в явь и нужно жить дальше. Нужно? Но жить так трудно. Больно от беспокойства, громких звуков и вспарывающих ум воспоминаний – раньше он был другим, помнил, кто он и откуда, и умел быть каким-то волшебником… И – больно. Голова болит. Все болит.