Тихая Химера. Очень маленькое созвездие – 2 - стр. 52
– Юмка! – Ние опять сгреб его в охапку. – По большому счету, я не был тебе братом. Я вообще о тебе думал мало – слишком уж ты был далеко… Да я и не знал тебя до того твоего дня рождения, из которого ты помнишь звездолетик в песке. Тогда ты был такой – очень отчужденный ото всего, ото всей жизни, в броне своего всемогущества, в глаза никому не смотрел, так что и непонятно было, какой ты на самом деле.
– В чего броне?
– Не важно. А потом узнал, какое ты… Солнышко весеннее. Такая маленькая добрая звезда. В красных сандаликах. Ты – чудо, а не чудовище. …Но я правда твой брат. И теперь буду им всегда, клянусь. …Ну что ты молчишь?!
– Я же сказал, что – хочу. А когда я чего-нибудь хочу – оно сбывается…
– Ах ты кусок космоса, – грустно сказал Ние. – И характер у тебя… Ох и характер. Брат я твой, брат, это правда. На самом деле брат. Хочешь или не хочешь. Вот у Деда спроси. И хватит об этом.
– Ние.
– Что?
– Ние, не сердись.
– С чего ты взял, что я сержусь?
– Не знаю. Мне что-то страшно…
– Брось. Ты лучше просто так пожелай чего-нибудь хорошего, чтоб оно сбылось. Ты умеешь.
Путешествие, неторопливое – «умиротворяющее», как сказал Дед – Юму нравилось. Снаружи космос, а вокруг Юма – околдовывающий красотой корабль. Тишина, неяркие звездные узоры на стенах, под ногами бархатные черные ковры, экипаж – спокойные люди с негромкими голосами, но на них Юм смотреть боялся. Хорошо, что он везде ходил только с Ние, который все показывал, разговаривал обо всем, о чем Юму хотелось поговорить, давал слушать музыку и потом они вместе разбирали лучшие кусочки по нотам; рассказывал интересное. А Дед почти все время был занят, ему нельзя мешать. Если не приходил Ние, Юм сидел один и читал учебники, что принес Ние – ведь в Венке будет экзамен… Только странные учебники-то: будто все, что в них написано, давно известно. А вот сказки и мифы – тяжелую красивую книгу принес Ние – нет, это впервые… Но со сказками вообще трудно: как отличить явь от выдумки? Своя каюта красивая, только мебель большая, Юму не по росту. И одежда тоже – новая, очень красивая, но словно бы чужая – великоватая и тяжелая…
Самым интересным местом на корабле была, конечно, рубка. Юму почему-то очень тягостно было находиться не в рубке, а в каюте или еще в каком-нибудь пассажирском помещении. Когда Ние привел его в рубку в первый раз, он не стал ничего спрашивать или рассматривать, почему-то шарахнулся от ротопульта, смутился, когда с ним поздоровался бездельничающий дежурный пилот, и от смущения быстро скользнул на свое место. Он только потом понял, что никакого «своего места» у него тут не было и быть не могло; понял уже после того, как произвел несколько точных и сложных движений абсолютно автоматически, без единой замеченной мысли: садясь, левой пяткой пнул панель подстройки кресла и, пока оно поднималось, приподнимая его к пульту, уже тянулся далеко вправо к клавише включения своих штурманских экранов, левой рукой скользнул по мелким кнопочкам, активируя пунктирчик мелких экранов всех маршевых двигателей, а сам стал уже только глазами, проваливаясь в центральный экран курсового коллиматора и всем сознанием переносясь на зеленоватый крест координатного сечения курса. Кресло тем временем заняло надлежащее место, изменило спинку, и ему стало удобно. Мгновенно и точно, не глядя, он набрал левой рукой аккорд активации ротопульта, правой поднял сегменты своей клавиатуры «Navigator REX», глубоко вздохнул и очень-очень плавно и осторожно снял корабль с автопилота.