Тихая Химера. Очень маленькое созвездие – 2 - стр. 43
– Он никогда не балуется… Опасно, да. Для него в первую очередь. Во всех смыслах. Надо что-то делать. Все. Пора учить делу – и забирать отсюда. Сташ взъярится, конечно, да что делать. Пусть решает. А я-то хотел ребенку каникулы устроить, домой взять…
– Домой? – странно переспросил юноша.
– Да сюда, на свой архипелаг… Баловать хотел, воспитывать… А как он поле развернул! В полнеба!
– Вот именно… Ну, я к отцу, объясняться?
– Ему объяснишь… Юма я пока на крейсер возьму. Скажи Каашу, чтоб поспешил, чтоб – сюда немедленно.
Затворилась дверь и стало тихо. Юм, мало что понявший из разговора, словно бы уснул, на всякий случай вцепившись в одежду Деда, но вдруг какая-то холодная тень коснулась его – он встрепенулся, оглядываясь.
– Что? – почти нежно спросил Дед. – Померещилось что-нибудь?
Головокружение опять смело Юма, он прижался к Деду теснее и ответил:
– Дракон посмотрел… Я его боюсь.
– Спи, не бойся, – ничего не объяснил Дед. – Я-то с тобой.
Юм опять закрыл глаза. Под веками, как яблоки, катались звезды. Он что-то видел внутри себя, когда пел. Что-то самое настоящее, похожее на узорный ковер, что-то очень родное и нужное, от чего веет холодом… То, что поверх чар, звуков и энергий… Он напрягся, широко открывая глаза, напрягся изо всех сил – ведь он знает теперь, что это, знает? Чужая темная комната поплыла перед глазами, он вздохнул глубже – и тут виски прожгло белым лучом боли. Он вскрикнул, сжимая ледяными ладонями голову, испуганно глянул на Деда. Большие старые ладони легли поверх его рук, и сразу стало можно терпеть. Боль мерцала и переливалась, постепенно гасла, дрожала, успокаивалась. И наконец-то погасла.
– Я и забыл, что может так болеть… – Юм осторожно перевел дыхание. – Ты меня лечишь? Спасибо. Дед, я так тебя люблю.
– Я тебя тоже, родной. Очень.
Что-то незаметно отпускало Юма, как переход от яви в сон. Болела спина, и хотелось лечь на твердый пол, чтоб боль утихла, но страшно было остаться без теплых рук Деда. Он увидел вдруг, что за раскрытым окном глубокая ночь, что лицо Деда незнакомо осунулось. Дед устал. Но с Дедом и правда нечего бояться…
0,2. Кусок космоса
Наверно, его подвергли какому-то мягкому лечебному воздействию – потому что он проснулся лишь спустя много-много часов, свеженьким и счастливым. Но от счастья он тут же избавился, едва попытался нашарить в себе выпрашиваемую вчера память. Ничего. Да и вчерашнее уже смутно расплывается, звенит высокими нотами, если напрячься. Яблоки только, краснобокие, праздничные… Но здесь пахнет не яблоками. Чем-то знакомым. Свежим и таким… Механическим. Корабельным… Окон-то нет… А где это он сейчас?