Тигран Великий - стр. 43
– Я тоже не пришёл с пустыми руками, Мецн, – обратился к нему Меружан.
– Да? И что же ты принёс? – спросил царь, продолжая восхищаться своей новой фавориткой.
– Не что, а кого, – поправил Меружан.
– Ну и кого же?
– Римского центуриона.
– Центуриона? Где же ты его нашёл?
– А в том же Тире. Там сейчас кого хочешь сыщешь.
– А ну, рассказывай, – заинтересовался царь.
– Его отчислили из легиона из-за плохого зрения. Дальше десяти шагов ничего не видит. Некоторое время ему удавалось это скрывать, но, в конце концов, вышестоящие догадались, и он был изгнан из армии. Сам он, кроме как воевать, больше ничего не умеет. Вот и остался без средств к существованию. Я его случайно встретил, когда он побирался возле портового трактира среди прочего обездоленного люда.
– А может, он римский лазутчик? – засомневался царь.
– Не думаю. Больно всё натурально выглядело. Мой нюх меня не подводит, – произнёс самодовольно Меружан.
– Ну, смотри у меня. А то, знаешь, как говорят в народе, – хитрая лиса четырьмя лапами в капкан попадает.
– Ладно-ладно, лиса, – засмеялся Меружан, – вели ему зайти сюда.
– Пусть заходит, – приказал царь.
В трапезной появился ладно сложённый голубоглазый мужчина лет тридцати с правильными чертами лица. Его вьющиеся светлые волосы были аккуратно подстрижены, а лицо – гладко выбрито. Он выглядел несколько взволнованным и без конца щурил глаза.
– Как зовут тебя? – спросил царь.
– Юлиан, – ответил тот.
– А кличка есть? – осведомился Тигран, зная, что римляне, помимо основного имени, ещё имеют прозвища.
– Есть – Петроний.
– Откуда ты родом?
– Из Далмации.
– Это там, где добывают отменный мрамор?
– Ты прав, повелитель.
– Ответь мне, Юлиан Петроний, в каком ранге ты служил в римской армии?
– Я был центурионом второго копья в третьей когорте седьмого легиона, – ответил римлянин.
Судя по довольному выражению царя, я понял, что Мецна удовлетворил ответ, однако он вновь спросил более серьёзным тоном:
– А теперь ответь мне, Юлиан, только честно! Почему ты пошёл служить к нам? То, что тебя выгнали из армии – это я уже слышал. Но ты мог вернуться в Рим и попробовать себя на мирном поприще.
– В Риме никто не ждёт меня. Я одинок. Легионерам запрещено создавать семьи. Умею я только одно – воевать. Война – моя стихия. Обучаться в мои годы мирному ремеслу нет ни желания, ни возможности.
– Я слышу в твоих словах затаённую обиду. Думаю, ты перешёл на нашу сторону, желая отомстить своим прежним хозяевам. Так знай же, месть и обида – плохие советчики. Такому человеку я никогда не буду доверять.
– Ты прав, повелитель. Обида есть, но не она руководит мною, а любовь к военному искусству. В нём – моё призвание. Лишить меня оружия – значит лишить жизни, и посему очень прошу принять к себе на службу.