Тигран Великий - стр. 25
Когда караван подошёл близко, я узнал своих сородичей по отцовской линии – арабов-итурейцев. Они с удивлением разглядывали нас. Без верблюдов по пустыне мог передвигаться разве что умалишённый. На радостях я произнёс приветствие по-арабски.
Спасти погибающего от жажды в пустыне – неписанный закон для всех путников, тем более, если он оказался твоим соплеменником.
Первое, что сделали арабы – обильно намочили нам головы. В течение многих веков это племя хорошо усвоило основные правила поведения в пустыне. Мецн открыл глаза и постепенно стал приходить в себя. Арабы начали нас осторожно поить водой, не давая проглатывать большие порции. Вскоре мы настолько окрепли, что смогли подняться на ноги.
– Кто вы такие? – спросил меня караванщик.
– Мы шли из Иерусалима в Тир. На нас напали римляне. Мы вынуждены были бежать в пустыню, – ответил я.
Араб сочувствующе покачал головой и опять спросил:
– Откуда знаешь наш язык?
– Мой отец – итуреец, – ответил я гордо, и на лицах арабов засияла улыбка.
Нас бережно усадили на верблюдов, и мы продолжили путешествие. Как выяснилось позже, мы с Мецном взяли неверное направление. Вероятнее всего это произошло ночью. В отсутствие такого ориентира как солнце, мы отклонились на север, что естественно удлинило наш путь, ибо оазис находился намного восточней. Эта ошибка едва не стоила нам жизни. Теперь же караван шёл в нужную сторону, и уже к вечеру мы увидели верхушки долгожданных пальм.
Любой человек, прибывший в оазис, вне зависимости от его народности, сословия или содержимого кошелька, является неприкосновенной личностью. Вне оазиса ты можешь быть кровожадным преступником, которого скоро поймают и казнят; мелким воришкой, которому палач готов отсечь правую руку; проституткой, отдающей своё тело за деньги, – но тут ты всего лишь гость, нашедший временный приют на островке природной благодати. В приветливой атмосфере оазиса ты чувствуешь себя частицей всеобщего мироздания.
Мы с Мецном, сидя под высокими пальмами, на мягких подушках, с наслаждением уплетали приготовленного для нас молодого барашка и запивали приятным галилейским вином.
– Пусть каждый подойдёт и возьмёт еды и вина столько, сколько захочет, – сказал довольный Мецн, – я угощаю всех.
Мецна словно подменили. Из мрачного путника он превратился в задиристого щедрого гостя. После всего пережитого он опять воспрянул духом.
– Спроси-ка, юноша, у караванщика, не в Антиохию ли он идёт?
– Я уже спрашивал, Мецн. Он идёт в другом направлении.
– В таком случае пообещай, что я выкуплю у него весь товар сразу же по прибытии в Антиохию. Не скупись и согласись с любой ценой.