Тигр всегда нападает сзади - стр. 10
– Не могли бы вы дать свою концептуальную оценку тенденций развития современной литературы как базиса бесконечных жанровых комбинаций, определяющих прирост либо потерю капитала для целей общества?
Крымский замер и выпучил глаза. Он тщетно пытался сообразить, не сказал ли чего обидного для него собеседник, но так и не смог вспомнить фразу.
Лес снисходительно похлопал его по плечу:
– Вы пока подумайте, а я позже обязательно подойду.
Алексей подхватил Киру под руку и отвел от стоящего в замешательстве Крымского. Кира посмотрела на Леса с благодарностью.
– Спасибо, – сказала она, – признаться, он меня изрядно утомил. Терпеть его не могу.
– Не за что. – Глаза Леса смеялись. – Так на моем месте поступил бы каждый: спасти красивую девушку от монстра – что может быть более традиционным?!
И ее опять окатило волной нежности, льющейся из его глаз.
«Да что же это такое, – нервно подумала она, – краснею и млею, как школьница». Ей вспомнилась летняя звездная ночь, пионерский лагерь и мальчишка с выгоревшими до белизны волосами. Он все время острил, а она смеялась, запрокидывая голову. А потом они целовались, сбежав от всех и спрятавшись в кустах жимолости. Ах, как же он нравился ей! И Кире тогда казалось, что эта любовь – на всю жизнь.
Она встряхнула головой, прогоняя наваждение.
– Вы извините, Алексей, мне нужно идти.
Она уходила от него не оглядываясь, словно сбегая. Но, пожалуй, все-таки не от него, а от себя.
Позже, оставшись одна, Кира судорожно пыталась привести мысли в порядок. Похоже, она лет сто или больше не испытывала ничего подобного. А может быть, и никогда. Когда-то давным-давно, в другой жизни, она очень любила своего мужа. И эта любовь изорвала ей за десять лет душу в клочья, и вот уже столько же лет она одна.
Его предательство и измена – об этом всегда было больно вспоминать. Но сейчас, быть может, впервые со времени развода Кира думала о нем отстраненно и даже несколько равнодушно. И это ее радовало.
Последние годы совместной жизни с Андреем вспоминать было особенно неприятно. Он приходил домой изрядно навеселе, а потом изнурительно и занудно доставал ее и детей, читая нотации и придираясь к мелочам. Дети пугались и плакали, а она каждый раз порывалась схватить их в охапку и бежать из дому куда глаза глядят.
От его монотонного холодного голоса, от менторского тона хотелось выть. Но наступало утро, и все исчезало. Больше не было жестокого тирана, а появлялся любящий муж, терзаемый чувством вины.
Когда Кира стала уставать от таких метаморфоз, она каждый раз после очередного скандала пыталась прервать надоевший брак. Тогда муж устраивал настоящий театр с заверениями в любви. Слезно просил прощения, а в особо тяжелых случаях – ползал на коленях и валялся в ногах. Дети, Костя и Анфиса, плакали и просили маму папочку простить. Кира уступала, а вскоре, через неделю-две, все повторялось снова.