Тигр, светло горящий - стр. 4
Так он жил, так думал жить и дальше, но вот в феврале 1792 года конная труппа Филипа Астлея остановилась на пару дней в Дорчестере, что случилось всего через две недели после падения Томми с грушевого дерева. Часть цирка Астлея после зимы, проведенной в Дублине и Ливерпуле, на пути в Лондон давала представления в городах Дападного побережья. Хотя их гастроли широко рекламировались – повсюду висели плакаты и афиши, а в «Вестерн флай-ингиост» печатались объявления, извещавшие о представлениях, – Томас Келлавей, приехав в очередной раз в город, не знал о том, что туда заявился цирк. Томас доставил заказчику комплект из восьми виндзорских стульев с высокой спинкой. В телеге с ним был его сын Джем, который учился мастерству мебельщика, как и он сам в свое время учился у отца.
Джем помог выгрузить стулья из телеги и наблюдал за общением с заказчиком. Это было своего рода мастерство, требовавшее сложного сочетания почтительности и уверенности, так необходимых для дела.
– Па, – спросил он, когда сделка была совершена и Томас Келлавей положил в карман лишнюю крону, добавленную довольным заказчиком, – а мы можем поехать посмотреть море?
С холма к югу от Дорчестера можно было увидеть море, находившееся оттуда в пяти милях. Джем уже несколько раз любовался этим зрелищем и надеялся когда-нибудь добраться и до самого моря. Бродя в полях под Пидл-Вэлли, он частенько поглядывал на юг, представляя, что многоступенчатые холмы вдруг каким-то чудесным образом раздвинутся и на мгновение перед ним засветится синяя кромка воды, ведущая ко всему остальному миру.
– Нет, сынок, нам нужно торопиться домой, – автоматически ответил Томас, но, увидев изменившееся лицо Джема, будто вдруг затянутое занавеской окно, пожалел о сказанном.
Это напомнило ему о том коротком периоде в жизни, когда он тоже хотел видеть и делать что-то новое, оторваться от заведенного порядка вещей. Но вскоре возраст и чувство ответственности вернули его с небес на землю, и он смирился с необходимостью жить тихой жизнью в Пидле. Джем, без всяких сомнений, со временем тоже смирится с этим. В этом-то и состояла суть взросления. Но сейчас Томас проникся к сыну сочувствием.
Он больше ничего не сказал. Но, проезжая лугом у речушки Фром на окраине города, где было возведено деревянное сооружение с полотняной крышей, они с Джемом увидели жонглеров факелами у дороги, заманивавших зрителей. Тогда Томас нащупал лишнюю крону в своем кармане и свернул в поле. Ничего более непредсказуемого он еще не совершал в своей жизни, и на несколько мгновений из него словно вынули какой-то стержень, будто тонкий ледок, затянувший поверхность пруда, треснул по весне.