«Тигр» охотится ночью - стр. 15

Пес навострил уши, внимательно осмотрел Наталью продолговатыми шоколадно-красными, похожими на волчьи глазами и, махнув хвостом, отошел, усевшись рядом с домоправительницей.

– Добрый день, мадемазуазель Натали! – Седовласая статная домоправительница в хорошо выглаженном накрахмаленном белом переднике, повязанном поверх строгого темного платья с такими же ослепительно-белыми манжетами и воротником, степенно спустилась по ступеням.

– Меня зовут Женевьева, – представилась она. – Мадам Мари позвонила из клиники и предупредила, что как только освободится, приедет вместе с мадемуазель Джилл. По распоряжению мадам я уже приготовила для вас ванну и постель. Вам необходимо отдохнуть. Идемте в дом. – Она сделала приглашающий жест, и Наталья робко последовала за ней. – Прошу сюда! – Войдя в просторный холл, домоправительница распахнула двери, ведущие в гостиную. – Не стесняйтесь.

Собака резво пробежала вперед, Наталья вошла следом. Оказавшись в зале, первым делом увидела широкий камин, в котором горел огонь. Над камином висел легендарный портрет Серта «Марианна Первой мировой», и Наталья, забыв на мгновение о Женевьеве, машинально к нему приблизилась и стала рассматривать. Разумеется, ей не требовались объяснения насчет этого портрета – он был ей хорошо знаком. Вдоволь насладившись искусством художника, Наталья опустила глаза и увидела на каминной полке несколько фотографий в рамках. На одной из них она сразу узнала Маренн, совсем еще юную. Рядом с ней стояли мальчик и девочка, почти однолетки, и Натали догадалась, что это – Штефан и Джилл. Видимо, снимок был сделан еще до отъезда Маренн с детьми в Берлин. «Никогда бы не смогла представить себе Штефана белокурым мальчуганом в шортах и спущенных гольфах, – подумала Наталья. – Таким, как на этой фотографии…»

– Он жил в этом доме? – тихо спросила она Женевьеву.

– Кто? – подошла та ближе.

– Штефан, сын мадам Маренн, – Наталья кивнула на фотографию.

– Да, жил, – подтвердила домоправительница. – Именно в том возрасте, в котором запечатлен на снимке. К сожалению, потом мадам с детьми уехала от нас, а во время войны… – Женевьева сделала паузу, – месье Штефан погиб. – И добавила со скорбью в голосе: – Мадам до сих пор очень переживает.

– Я знаю. Я знаю о нем все, – откликнулась Наталья, глядя на фотографию. – Вернее, мне казалось, что всё, а теперь вот выяснилось, что не всё…

– Давайте поднимемся наверх, – мягко предложила Женевьева, отвлекая гостью от грустной темы, – я покажу вам вашу комнату. Мадам сказала, что вы позавтракали с ней в клинике и не голодны, но если желаете – у меня все горячее.