Тиберий Гракх - стр. 32
– Гай Луцилий.
– Мой сосед по поместью в Суэссе, землевладелец и римский всадник, – добавил Сципион.
– Извини, что я прервал твое чтение, Луцилий, – проговорил Полибий.
– Это тебя обязывает продолжать чтение самому, – засмеялся Лелий.
– Но ведь я не пишу стихов, – отозвался Полибий.
– Это мы знаем! – выкрикнул Сципион. – Но ты же, наверное, описал свое великое плавание!
– Нет! – сказал Полибий. – В голове моей гул океанских валов, и пока он не уляжется, не возьмусь за стиль. Но что я могу сказать на словах? За нашим кругом земель лежит другой, неведомый, открытый Ганионом. Его отчет карфагенской курии, попавшей в наши руки, позволил увидеть необычайное и избежать гибели. Через месяц я официально сообщу сенату о плавании. Но в Риме, как я сегодня убедился, тоже происходят чудеса…
– Ты имеешь в виду триумф старого сумасброда? – перебил Сципион.
– И не только, – вздохнул Полибий. – Кажется, в Риме все идет к гражданской смуте.
– Да, это так. Твои наблюдения верны, – проговорил Сципион. – Мы часто говорим на эту тему и пришли к такому же заключению.
– Что же произошло? – спросил Полибий.
– То, о чем предупреждал Сципион Назика, да будут к нему милостивы маны, – ответил Лелий. – Карфаген не надо было разрушать. Хлынувшая в Рим огромная добыча обогатила немногих. Эти немногие, следуя совету Катона, стали скупать земли. Масса плебеев, оставшись без земли, хлынула в Рим и требует своей доли в виде хлеба и гладиаторских боев. Надо вернуть, пока не поздно, свободных римских граждан в деревню, на места, которые теперь занимают рабы.
– Наш друг Лелий, – пояснил Сципион, – продумал текст закона. Он предложит его сенату и римскому народу в будущем году, когда я вступлю в должность цензора.
– Боги мои! – воскликнул Полибий. – Как течет время! Мы познакомились, когда ты был юнцом, едва одевшим мужскую тогу, а теперь ты достиг высшей ступени почета. Я радуюсь вместе с тобой, мой друг.
– Как говорят, у денария есть и обратная сторона! – улыбнулся Сципион. – После цензуры жизнь идет на спад. К тому же, избрав цензором, римский народ не оградил меня от неприятного соседства: моим коллегой стал разрушитель Коринфа Луций Муммий.
– Я знаю этого человека, – проговорил Полибий после паузы. – Раньше я думал о нем хуже. Но ведь на его месте так же поступил бы каждый римлянин. А то, что он невежда, в этом виноваты его родители, не давшие ему эллинского воспитания…
– Довольно об этом, – перебил Сципион. – Скажи лучше, как твоя история?
– Я написал вчерне еще двенадцать книг. Надеюсь их закончить в Риме и обнародовать…