Тиара скифского царя - стр. 5

Лиза не ждала, что он скажет что-нибудь по поводу ее имени: Сергей вряд ли, кроме «Муму», читал другие произведения Тургенева, однако он произнес:

– Красивое имя. – Мужчина приподнял крышку фритюрницы. – О, у нас еще и картошечка? Когда же будем кушать?

– Еще минут пятнадцать, – пообещала Лиза, и он кивнул:

– Хорошо. Пойду принесу вино.

А потом он помог ей накрыть стол, наверное боясь, что она разобьет дорогие тарелки, и жадно ел, нахваливая:

– Очень, очень вкусно. С тобой я сэкономлю большие деньги на ресторанах. Правда, ты не умеешь заниматься любовью, и в этом твой минус. Но я тебя научу. Нельзя уметь сразу все. – Он шумно рыгнул и даже не попросил прощения. – Нельзя взять невинную девушку и требовать от нее знаний опытной путаны. Это понимаю даже я. А теперь в душ – и в постель.

Она была рада, когда он наконец оставил в покое ее измученное тело и захрапел.

Лиза хотела подумать, что ей делать дальше, но неожиданно провалилась в сон и проснулась только в полночь, когда Сергей грубо разбудил ее.

– Вставай. Собери что-нибудь пожрать. Мне пора на работу.

Что это за работа, Лиза догадывалась.

Одесса, 1875 г.

– Говорю я тебе, Софа, никудышные у нас два последних сына. – Яков пил желтоватый чай с хлебом. – Работать не хотят, а деньги хотят. А где, спрашивается, возьмешь деньги, если не работаешь? Ты можешь мне ответить?

Горбоносая нескладная жена вздыхала:

– Маленькие они еще. Подрастут – все поймут.

Сапожник фыркал, как лошадь:

– Ой ли? Как ни печально признать, из них ничего путного не получится. Они пойдут по кривой дорожке, вот увидишь.

Жена скалилась, показывая длинные редкие лошадиные зубы.

– Не у всех призвание быть сапожником. Я бы мечтала, чтобы мальчики получили хорошее образование.

– На какие такие шиши, Софа? – изумлялся Гойдман, проводя рукой по хрящеватому носу, из узких ноздрей которого выглядывала щетина. – Я с утра до вечера сижу в сапожной лавке, и эта работа не делает меня миллионером. Но я не беру чужое, как наши воры, мне достаточно своего.

– Что же ты предлагаешь? – Как мудрая еврейская жена, Софа почти не спорила с мужем.

– Я предлагаю не пустить их на улицу сегодня, – твердо решил Яков. – Они не заслужили отдых. – Он встал, стряхнув крошки с синеватых губ. – Сейчас так им и скажу.

Женщина ничего не ответила, и Яков, который всегда принимал ее молчание как согласие, открыл дверь в детскую.

Лейба и Шепсель сидели на кровати и смотрели на отца злыми черными глазенками. Младший сосал ушибленные пальцы, отзывавшиеся тупой болью.

– Мы с матерью решили сегодня наказать вас, – торжественно объявил отец. – Вы просидите в своей комнате до утра. Если завтра вы будете отлынивать от работы, как сегодня, снова не пойдете на улицу. Вам понятно?