The Intel: как Роберт Нойс, Гордон Мур и Энди Гроув создали самую влиятельную компанию в мире - стр. 57

Эта история говорит многое о добром, но неудачливом отце, о подавляющей матери, пожелавшей быть немного жестокой, чтобы подчинить себе момент, и удивительно талантливом и спортивном маленьком мальчике с волей к соревнованию большей, чем у обоих родителей.

Бобу было всего шесть недель от роду, когда семья собралась и уехала в Атлантик (Айова) – маленький городок в западной части штата, примерно на полпути между Дес-Мойнесом (Айова) и Омахой (Небраска). Это была учрежденная конгрегация из примерно двухсот человек, и новому духовному служителю и его семье предоставили меблированный дом, который даже включал в себя кабинет для научной работы Ральфа Нойса и подготовки к проповедям.

Впрочем, благоприятной жизнью это не было. Перебирая страницы прошлого, Боб Нойс скажет: «Моим самым ранним воспоминанием этого периода была Великая депрессия. Церковь не платила отцу денег, прихожане снабжали его продуктами».

Нойсы были классической семьей пастора. Ральф утро субботы проводил за подготовкой к проповедям, которые читал весь день воскресенья. Харриет, в полном соответствии своим привычкам, стала тем знакомым типом пасторских жен, которые вступают в каждую жизнеутверждающую религиозную группу и группы саморазвития в городе. И, конечно же, она постоянно присутствовала в церкви всю неделю, но особенно по воскресеньям.

От старших мальчиков Нойсы ожидали (как легко предположить), что они станут частью социальной и служебной жизни церкви – не только помогая по мелочи, но также участвуя в различных субботних школах, клубах и группах, занимая свободные роли в церковных постановках. Когда подрос Боб, эти ожидания стали относиться и к нему.

Конечно, из-за того, что они были сыновьями пастора, от детей Нойса ожидали того, чтобы они были если не ангелами, то хотя бы держались от греха подальше. Они так и делали до тех пор, пока Боб не подрос. К счастью, преподобный Нойс большую часть времени находился дома и легко мог оторваться от работы, чтобы поиграть.

Эта спокойная жизнь продолжалась до 1935 года, когда Бобу исполнилось 8. Появились первые звоночки о том, что приближаются тяжелые времена. Рухнувший рынок акций был всего лишь одним из самых далеких надвигающихся бедствий, но к 1932-му его ударная волна – быстрая дефляция, массовая безработица и удушающая бедность Великой депрессии – обрушилась на Средний Запад. Цены на сельхозпродукцию упали, потянув за собой и доходы семьи. Пошла волна отчуждений заложенных ферм. В городе розничные торговцы и поставщики услуг, зарабатывающие на жизнь с окружающих ферм, беспомощно смотрели, как их прибыль падает. Затем случилось знаковое событие Депрессии – местные банки, перегруженные невозвращаемыми кредитами, страдающие от уменьшения счетов и недостатка компенсаций для покрытия этих потерянных займов, начали закрываться. Последнее часто ставило городских жителей в еще более отчаянное положение, чем фермеров.