«The Coliseum» (Колизей). Часть 2 - стр. 83

– Он жив? Папа? Только скажите правду… я стерплю, я выдержу!

– Не знаю, – Слепой отвернулся. – Но его время истекает. Месяц, в котором не бывает листопада, не может длиться бесконечно. Так говорил один замечательный человек. Замечавший всё. Только этот месяц у нас в руках. И в твоих тоже.

– То есть… папа может…

– Да.

– Но что за месяц?! Какой листопад?! – скорее в отчаянии, чем осознанно вскрикнула Лена.

– Человек опадает также. Уходят силы, разум, способность верить. И ничего уже не поменять.

– Но зачем?! В наших руках? В моих… – Лена, не понимая слов, растерянно подняла руки с календарем. – Ничего, кроме… – и тут же смолкла.

– Отец хотел изменить твою молодость. В тот, первый раз, он увидел «всё и одновременно». Получив над временем власть. Увидел, что ждет тебя. И не только тебя. Он получил ключи-ответы, унес рукопись.

– Рукопись?!

– Так называют всё неизданное. Верно? Что можно еще править. Потом книги уже только судят. Бунин этого не понимал – делал новые редакции до конца жизни.

Лена покачала головой, не принимая фразы.

– Но после издания менять нужно саму жизнь. Лишь свою. Над другими властна уже книга. Зло в ней работает исправно, как и доброта. Отец начал исправлять и тут же понял: что свершилось, что власть над временем других получена. Ему удалось.

– Так что же?! Господи! Не тяните!

– Герцог открыл ему способ изменить твою судьбу, желая вернуть отца обратно. Он утаил последние слова предка: «Четвертая струна откроет тайну обратной дороги только в одном случае: если Колизей получит человека, который дерзнул к нему вернуться. И заплатит собою…» – Слепой снова помолчал, затем сокрушенно добавил: – То есть, оттуда хода для него нет. Хозяин грез дождался смельчака… теперь ход герцога.

– И ничего нельзя сделать?! Вы что-то знаете! Я же вижу!

Мужчина сглотнул, желваки сыграли, гася порыв. Он поднял голову, будто спрашивая разрешения, и тихо произнес:

– Но если кто-то повторит путь… и оставит взамен…

– Что взамен?! Себя?! Я готова!

– Не знаю. Я не знаю тайны. Я думал, она в календаре… в пометке. В трагедии императрицы. Когда светильник с добродетелями полнил всю Россию светом. Ее коронация… восемьсот пятьдесят шестой год … а через сто лет родился… впрочем, я тебе говорил – страницу открыли, нашли и увидели. Теперь же…канаты слабнут, надежда тает… концы оборваны, повисли имена…

– Боже! Какие концы?! – Лена вся дрожала, не чувствуя рук и ног. Она сделала попытку прикрыть рот, заглушить всхлипывания… и тут книга снова рухнула на пол.

Слепой понял всё:

– Была же утеряна! Я видел! Пометка?! – впадины глазниц буквально впились в гостью.