The Beatles. Единственная на свете авторизованная биография - стр. 51

С виду его жизнь с любящей, доброй, но строгой Мими была вполне благополучна. О детстве Мими Джону не рассказывала, но у него сохранились смутные воспоминания, и с возрастом его все больше тревожили вопросы, ответов на которые он не находил.

«Когда приходила Джулия, он пару раз меня расспрашивал, – рассказывает Мими. – Но я не хотела посвящать его в подробности. Как я могла? Он был счастлив. Не скажешь ведь: так и так, твой отец негодяй, а твоя мать нашла себе другого. Джон был счастлив, пел днями напролет».

Джон помнит, как начал задавать Мими вопросы и неизменно получал одни и те же ответы. «Мими объясняла, что мои родители разлюбили друг друга. Ничего плохого о них не говорила… Вскоре я про отца забыл. Как будто он умер. Но с матерью я изредка виделся, и мои чувства к ней никогда не угасали. Я часто о ней думал, хотя долго не догадывался, что живет она всего милях в пяти или десяти… Однажды мама пришла к нам – в черном пальто, лицо окровавленное. Какой-то несчастный случай. Я не мог смотреть. Думал: это моя мать, она вся в крови. Убежал в сад. Я ее любил, но хотел отгородиться. Малодушие, пожалуй. Я все свои чувства старался скрывать».

Может, Джону и казалось, что свои эмоции и переживания он загнал глубоко внутрь, но Мими и трем другим тетушкам – Энн, Элизабет и Харриет – он виделся открытой книгой, жизнерадостным ребенком. По их словам, Джон был счастлив, как птичка, с утра до вечера.

В 1952 году Джон поступил в «Куорри-Бэнк» – небольшую среднюю школу в Аллертоне, пригороде Ливерпуля, неподалеку от дома Мими. Основали ее в 1922 году. Конечно, не такая большая и известная, как Ливерпульский институт в центре города, но она пользовалась хорошей репутацией. Двое выпускников, Питер Шор и Уильям Роджерс, стали министрами в правительстве лейбористов.

Мими радовалась, что Джон учится в местной средней школе, а не в центре. Так, надеялась она, будет проще за ним присматривать. Пит Шоттон вместе с Джоном перешел в «Куорри», а вот Айвен Вон, второй его близкий друг, к своему облегчению, поступил в Ливерпульский институт. В компании Джона только он проявлял склонность к учебе. И понимал, что в одной школе с Джоном про образование можно забыть. Однако после уроков он по-прежнему был своим в банде. И приводил туда ребят из своей школы. «Первым стал Лен Гарри. Но я мало кого приводил. Долго выбирал, кого можно познакомить с Джоном».

Джон прекрасно помнит свой первый день в «Куорри». «Я смотрел на сотни новых ребят и думал: „Боже мой, и со всеми надо передраться, как в Давдейле“… Там были прямо громилы. В первой драке меня побили. Я сдрейфил, когда стало по-настоящему больно. И не то чтобы махались по-настоящему. Я орал и матерился, а потом меня пнули. Дрались до первой крови. После, если у кого-то удар был сильнее моего, я говорил: ну его, этот бокс, давай лучше поборемся… Я был агрессивен, потому что добивался популярности. Хотел стать лидером. Это как-то поприятнее, чем быть одним из слюнтяев. Я хотел, чтобы все делали то, что я скажу, смеялись над моими анекдотами и признавали меня главарем».