Тест - стр. 57
Лицо Кея Смоленина пошло пятнами. Он выронил на мостовую букет и упавшим голосом спросил.
– Могу я увидеть хотя бы Раста?
– Мой внук, – голос Алтены зазвенел от гордости, – отважный и гордый мальчик, с бесстрашием воина шесть часов отбивал атаки рилов с группой солдат и храбрых граждан империи. Защищая свою мать, отдыхающих и горожан Орвина, он лично застрелил девятерых рилов. И это в то время, когда вы граф, трусливо расталкивая детей и беременных женщин, пытались первым сесть в транспорт «Гончая Целесты», чтобы спастись. Моему внуку стыдно, что вы его отец. И для вашей же безопасности я не советую вам видеться с ним. Он убьет вас за вашу трусость и рука его не дрогнет! А теперь вон! Вон от порога дома храбрецов и героев! Дома, в котором вас принимали по чистому недоразумению!
Алтена Смела с силой захлопнула дверь перед носом графа Кея Смоленина.
Сокрушенный и раздавленный услышанным, граф отшатнулся.
– Так они живы и… все знают. Все знают… Он потерял их…
Кей Смоленин слишком хорошо знал супругу и сына, чтобы не понимать, что сцену при посадке в «Гончую Целесты» и его перепалку в трюме со старшиной, а потом с Таносом, они ему никогда не простят.
– За Орвин еще как-то можно было оправдаться… Но за «Гончую Целесты» никак!.. Как же они уцелели?.. Он был уверен в их гибели… И что же теперь ему делать?.. Они же опозорят его на весь Червоный!.. Красава, после случившегося, наверняка, подаст на развод и заберет сына. Раст также молчать не будет… Позор!.. Это же сколько друзей отвернется от него… Сколько родственников… Лучше б они погибли в Орвине! Надо ж было им спастись!.. И какой выход?.. Есть выход! Надо распустить слух, что после Леверинга, от пережитого, Красава серьезно психически больна, да и с сыном не всё благополучно. Он возомнил, что лично убил девятерых рилов. Двенадцатилетний мальчик и девять профессиональных солдат рилов… Ну, не смешно… Если он не ошибается, среди отдыхающих с ними в Орвине, никого из Червоного не было…
Граф сел в свою машину и махнул водителю, чтобы тот вез его домой. Сам же продолжал размышлять.
– … Свидетелей, что было в Орвине на самом деле, в Червоном нет. При грамотно распространенных слухах, все поверят, что потрясения на Леверинге сказались на психике Красавы и Раста, и что им требуется лечение. Он же, через знакомых и друзей, начнет добиваться разрешения отправить жену на лечение в закрытую лечебницу, а сына – в специнтернат для детей, пострадавших от жестокостей войны. Сам же изобразит убитого горем мужа и отца. Попытки же Красавы развестись с ним, выдаст за проявление болезни. На болезнь спишет и нежелание Раста видеться с ним. Может сработать… Главное, выкрутиться… И остаться чистым в глазах общества… Что делать с Красавой после лечения, он подумает… Хотя, если поговорить с нужными людьми, чтобы ей промыли мозги и впечатали нужный образ?.. А что! Он может еще вернуть ее! Как ни крути, а она его возбуждает! Он жаждет ее. Он хочет, чтобы она была его и только его. Она и только она! С Растом тоже разберемся. А вот что делать с Алтеной? Жена героя империи!?… Ладно, он решит эту задачу позже. Сейчас, главное, не откладывая, пустить слух о болезни Красавы и Раста. С кого начнем? Кому из друзей или родичей надо сообщить о великой радости: жена и сын все-таки спаслись с Леверинга, – и о великом горе: от пережитого они серьезно больны. Кому? От кого эту новость тотчас узнает весь город?.. А что, если нанести визит тёте Надежде? Эта не удержится. Уже к вечеру все знатные дамы Червоного будут знать о болезни Красавы и Раста, а к утру узнают и их мужья.