Теща горного короля - стр. 7
Несколько метров, которые пришлось пройти, показались адской пыткой. Я уже рыдала в голос, но санитарок – так я их для себя определила – это совершенно не трогало. Мы оказались в маленькой комнате с окном под потолком. В ней не было ничего, кроме кровати, стола и пары табуретов.
На столе стоял странный светильник, на который я с удивлением уставилась сквозь слезы. Это была запаянная стеклянная трубка, под ней на маленьком поддоне тлели угли. Видимо, под действием тепла воздух в трубке ярко светился.
Сняв простыню, санитарки ловко надели на меня широкую белую рубашку до пят и уложили в постель. Заставив выпить из кружки какой-то горькой бурой жидкости, молодая ушла. Пожилая уселась на табурет у двери и занялась вязанием на десятке коротких кривых спиц, которые так и мелькали у нее между пальцами.
А может, это мои тюремщицы, подумала я. Почему бы и нет? Поймали – и за решетку. Или в какую-нибудь тюремную больницу. Вряд ли это ее дом. Слишком убого.
Я вспомнила того, кто меня спас, и стало так горько.
Не было сомнений, что он и Юниа были близки. Давно или недавно – неважно. Недаром ее тело так откликнулось на его появление. И как он держал на руках, шептал ее имя. Как поцеловал – хотя… это могло мне и померещиться, когда я уже теряла сознание. Неважно, что Юниа натворила, но он нашел ее и вернул тем, от кого она пыталась скрыться. Это было… настоящее предательство.
Но хуже всего было то, что я никак не могла выкинуть его из головы. И дело не в том… не только в том, что он спас меня. И не в давних чувствах к нему Юнии. Это было впечатление уже моего сознания. Хотя такие мужчины мне никогда раньше не нравились, я предпочитала совсем другой тип.
Я пыталась вспомнить его лицо, но ничего не получалось. Только отдельные черты, которые никак не складывались в единое целое. Карие глаза под густыми бровями. Прямой нос. Четко очерченный рот. Темные волосы и короткая борода.
Нет, лучше о нем не думать. Вообще ни о чем не думать.
Меня начало знобить, все сильнее и сильнее. Озноб сменился жаром, и я попыталась скинуть с себя одеяло, казавшееся тяжелым и раскаленным. Санитарка-тюремщица отложила вязание, подошла ко мне, дотронулась до лба ледяной рукой. Что-то пробормотала, вышла и вскоре вернулась с тем самым мужчиной в сером колпаке. Судя по всему, это был лекарь.
Приложив два пальца к моей шее, он посчитал пульс. Затем достал из кармана деревянную трубочку-воронку, ослабил шнуровку на рубашке, послушал дыхание. Сказал коротко и отрывисто несколько слов. Санитарка вышла и вскоре вернулась с тазиком. Задрав рубашку до ушей, она ловко обтерла меня тряпкой, смоченной в жидкости с едким запахом. И это было последнее, что я запомнила отчетливо.