Тесей. Царь должен умереть. Бык из моря (сборник) - стр. 21
– Кто теперь это может сказать?
Я вышел наружу. На небе золотился огромный диск Хлебной луны. Положив свои награды на землю, я направился к морю.
Ночь выдалась тихой. Лунный свет лежал на водах пролива, негромко напевала ночная птица, тихий голосок ее булькал, словно вода, вытекающая из узкого горлышка. Наверху склона пели и били в ладони в такт пляске.
Я зашел в воду, как был, – в поясе и штанах. Мне хотелось оказаться вдали от мужей с их громкими голосами. И, следуя течению, уносившему меня в открытое море, я сказал себе: «Если меня породил бог, он и приглядит за мной. Если же нет – пусть я утону, смерть не пугает меня».
За горловиной и мысом пролив открывался в море. Тут я услышал над Калаврией музыку и увидел мерцание факелов; как и подобает мальчишке, я заинтересовался, что там происходит, и повернул к берегу острова, но огни становились все меньше. Тогда я понял, что действительно могу умереть, и захотел жить.
Вольное течение спокойно уносило меня, но, когда я обратил против него свою силу, вода стала злой и жестокой. Я начал замерзать – силы покидали меня. Кожаные штаны тянули вниз мои ноги, мокрый пояс мешал дышать. Волна накрыла меня с головой, и я, казалось, погрузился на самое дно морское. Голова и грудь моя разрывались, и я подумал: «Бог отвергает меня. Я жил ради лжи, и более мне ничего не оставалось. О, если бы можно было умереть, не изведав смерти! Умирать так трудно; это больнее, чем я думал».
Перед глазами моими замелькали сценки из прошлого: моя мать в своей ванне; горбун, над которым потешались дети; юноши, топающие перед богом в конской пляске; жертвоприношение и дед, подзывающий меня обагренной кровью рукой. И вдруг, как и в семь лет, я услышал внутри себя голос морской волны, уносившей меня вверх и вперед. Он словно говорил мне: «Успокойся, сын мой, я понесу тебя. Или ты не доверяешь моей силе?»
Страх оставил меня. Я прекратил сопротивление, и лицо мое вынырнуло на поверхность воды. Я лежал на волнах тихо и спокойно – так заблудившийся в горах ребенок покоится на руках отца, который несет его домой. Обогнув мыс, течение поворачивало обратно к суше. Но я бы ни за что не выжил, чтобы вспоминать об этом, если бы не Посейдон, пастырь кораблей.
Укрытое горами море оставалось спокойным, тих был и воздух над ним. Поднимаясь на свет факелов, я забыл о том, что продрог. Я ощущал легкость и удачу, душа моя была переполнена богом. Скоро я увидел огонь сквозь листву яблонь; там кружили плясуны, раздавались звуки флейт, пение, топот ног.
В маленькой деревеньке на склоне, сплошь заросшем садом, шло веселье. Факелы с шестов освещали площадку, танец с огнем закончился. Теперь мужи в птичьих масках с крыльями совершали танец перепела: кружа, припадая на ногу, поднимая то одно плечо, то другое. Они кричали, подражая этой птице; женщины в хороводе обступили танцующих, пели, хлопая в ладоши и притоптывая ногами. Когда я появился из тьмы, пение смолкло. Деревенская красотка, которой тщетно добивались мужи, воскликнула: