Тесей. Царь должен умереть. Бык из моря (сборник) - стр. 111
– Тесей – царь наш!
И тут уже завопили все.
Но Биас молчал. Когда все смолкли, он, вскочив, стал рядом со мной и сказал:
– Хорошо. Сейчас вы можете радоваться, но кто из вас готов встретиться с проклятием? Помните: не приводить его назад в Элевсин, а оставить умирать в одиночестве.
Они что-то забормотали, и я спросил:
– Что еще за проклятие?
Биас отвечал:
– Царица наложила проклятие холодом на всякого, кто позволит тебе пройти.
– А что это такое? – спросил я, решив, что лучше заранее знать, с чем предстоит иметь дело. – Расскажите мне.
Они же увидели в этом отвагу.
– Холод в теле и очаге, холод в битве и холодная смерть, – проговорил Биас.
На мгновение резкая прохлада тронула мой затылок. А потом я прикинул, что к чему, и расхохотался.
– Пока я гостил в Афинах, – проговорил я, – царица пыталась меня отравить. Тогда-то я и узнал, что Ксанф действовал по ее поручению. Кстати, однажды она сама пыталась убить меня; видите шрам? Зачем бы все эти хлопоты, если достаточно одного проклятия? Так ведь? А кто видел, как оно действует?
Только что они слушали с серьезными лицами; но тут кто-то за моей спиной отпустил непристойную шутку. Я слыхал ее прежде, но когда предполагалось, что меня нет рядом. Они снова развеселились и громко закричали.
Но через какое-то время смуглый юноша, которому не понравилось убийство Файи, проговорил:
– Два года назад она прокляла одного мужа. Он громко вскрикнул и рухнул оземь, оцепенев как столб, потом встал, обратил свое лицо к стене и не пил, не ел до самой смерти.
– Что ж, возможно, – отвечал я. – Быть может, он заслуживал смерти, и ни один бог не защитил его. Но я служу Посейдону. И на этот раз Матерь Део, быть может, выслушала своего супруга. Это неплохо и для женщины, и для богини.
Слова мои доставили им особое удовольствие, в особенности тем из юношей, кто ухаживал за девицами, не нравящимися их матерям. Они вновь принялись хвалить меня; на этот раз я победил. Могу, кстати, заметить: в положенное время все они женились по велению сердца. В итоге одной половине достались хорошие жены, другой – плохие; словом, как и было всегда. Однако теперь с плохими женами стало легче справляться.
Должно быть, бог был милостив ко мне, поставив на моем пути в первый черед спутников. Я знал их, чувствовал их реакцию, понимал, как лучше ответить. Это была моя ученическая работа. Но когда я выехал навстречу дружине, то узнал вещь, которую невозможно забыть: манипулировать толпой много проще, чем несколькими людьми.
Дружина стояла возле моря, там, где подножия гор подступают к берегу. Это перешеек афинской дороги, его охраняют с незапамятных времен. Здесь возвели грубую стену из бревен и валунов, и все, кто мог взобраться наверх, стояли сейчас на ней. Я знал, что меня выслушают: они же были элевсинцы – их снедало отчаянное любопытство.